|
К кальвинистам, таким же, вроде бы, «протестантам», как и они, лютеране относились хуже, чем к католикам. С их точки зрения католицизм ближе к истинной вере, чем кальвинизм. Лютеранский профессор Поликарп Лейзер доказывал, что заблуждения кальвинистов хуже, чем заблуждения «папистов», а лютеранин Хуттер даже рассматривал избиение гугенотов во Франции как справедливый суд Божий над зловредной сектой, нарушившей религиозный мир. Католическая церковь проявила встречный акт доброй воли лишь почти пять веков спустя. 31 октября 1999 года, в тот самый день, в который Лютер в 1517 году прибил свои знаменитые 95 тезисов к дверям церкви в Виттенберге, кардинал Э. Кэссиди и президент Всемирного союза лютеран, епископ Брауншвейгский Кристиан Краузе, подписали в Аугсбурге, в церкви Св. Анны (которой когда-то Лютер дал обет постричься в монахи), «Совместное заявление к учению о прощении», в котором фактически признается, что Лютер в свое время был прав. В своей оценке роли Лютера (в «Мифе XX века») А. Розенберг исходил из основной идеи Х. С. Чемберлена, согласно которой между древним Римом и новым Западом, построенным германцами, вклинилась эпоха, характеризуемая безудержным расовым смешением. Чемберлен называл это время периодом «хаоса народов». В дальнейшей истории Европы А. Розенберг видит борьбу «нового человечества» и «сил римского хаоса народов». В ходе этой борьбы многие носители нордической крови «сами стали носителями наполовину выдуманной древнеримской державности и слишком часто размахивали своим мечом по всему миру, служа фантазии… Так вплоть до Мартина Лютера борьба между германцами и хаосом народов принимала формы борьбы героев, связанных с природой, с героями, находящимися на службе у враждебных природе фантазий». «Если и сегодня, продолжает А. Розенберг, — «правоведы» проповедуют идеал единой классификации человечества, восхваляют единственную, организованную видимую мировую церковь, которая должна определять, исходя из одной догмы, всю государственную жизнь, все науки и искусства, всю этику, то это является отражением тех идей хаоса народов, которые с давних пор отравляли нашу сущность… Это расовая чума и убийство души, возведенные в программу мировой политики. Императоры и папы когда-то боролись в рамках этой универсалистской враждебной национальности идеи… Мартин Лютер противопоставил политической мировой монархии папы политическую национальную идею». «Чистейшие нордически-германские государства, когда пришло время, наиболее решительно и последовательно боролись против римского универсализма и отрицающей всё органическое формы духовного единства (унитаризма)». Розенберг называет эпоху Реформации временем «победоносного великого пробуждения от римско-переднеазиатского гипноза». — 54 —
|