|
Американский ученый, историк науки Джордж Сартон, объяснял популярность Посидония тем, что тот сочетал научность и мистическую спекулятивность. Он бы мог как ученый стать на один уровень с Аристотелем и Эратосфеном, если бы ему не мешал платонизм и связанный с ним мистицизм. Посидоний-историк неспособен отличить правду от вымысла131. Однако Фредерик Коплестон не видит греха в том, что Посидонии сочетал рационализм и мистицизм. Он это просто констатирует 132. Посидонии, как и Панетий, выдвинув плюралистически-эклектический принцип, согласно которому у стоицизма нет монополии на истину, что не вся истина у Стой, дополнял стоицизм платонизмом. Он второй после Крантора из Сол автор комментария к сочинению Платона "Тимей" (затем комментарии на "Тимей" писали Адраст Афродисийский, Гален, Прокл Византийский, Асклепиад; первый латинский перевод совершил в первой половине IV в. Халкидий, но лишь до 53 С.; до середины XII в. образованные люди Западной Европы знали из Платона лишь "Тимей", так что Платон был для них лишь автором "Тимея"), что не могло не сказаться на его известном нам лишь отрывочно и в общих чертах мировоззрении. Как почти все стоики (исключение составляет разве один Клеанф), Посидонии различал в философии физику, логику и этику, подчеркивая в то же время их органическое единство в своем сравнении философии с живым существом, с организмом. Отказываясь от стоического уподобления философии саду, в котором ограда соответствует логике, растения - физике, а их плоды - этике, так как там недостает органического единства (плоды могут быть отделены от растений, стены же сами по себе), "Посидоний считал более уместным уподоблять философию живому существу, именно: физическую часть - крови и мясу, логическую - костям и мускулам, этическую - душе". Это лучше, чем когда душой оказывается физика, а мясом - этика (см. VII, 40). По сообщению ученика Посидония Фания, Панетий и Посидоний ставили на первое место физику (VI, 41). В области физики Поседоний исповедовал непоследовательный монизм. Говорят, что в пятой книге своего "Рассуждения о физике" Посидоний писал, что "мир един, конечен и шарообразен с виду, потому что такой вид удобнее для движения" (VII, 140). Этот единый шарообразный мир окружает пустота, которая бестелесна ("бестелесно то, что может быть заполнено телом, но не заполнено". VII, 140). Посидоний писал о пустоте во второй книге "Рассуждений о физике". Но так как мы этой книги не имеем, то приходится гадать, считал ли Посидоний эту пустоту беспредельной, или нет. У Диогена Лаэртского говорится о "пустой беспредельности" (VII, 140), по Аэцию же, Посидоний утверждал, что "пустота вне космоса не беспредельна, но ее столько, сколько достаточно для разложения космоса" 2. Внутри же мира как космоса пустоты нет: "Там нет ничего пустого, но все едино в силу единого дыхания и напряжения, связующего небесное с земным" (VII, 140). — 135 —
|