Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

собой, при дальнейшем дифференцировании, нервную систему и, потому, чувствующие части органов ощущения. Иначе гово­ря, самое сокровенное нашего тела есть, вместе с тем, и самое внешнее его, а органы ощущения суть не что иное, как та же видоизмененная кожа, и, следовательно, самые ощущения — производные осязания; а так как представительницей чувства осязания бесспорно надо признать руку, то понятно и то, что рука оказывается первообразом большинства наших орудий. Гладило для разравнивания, утюг, станки шлифовальные и по­лировальные для дерева, металла, стекла, камня, включительно до бриллиантово-гранильных машин и до приспособлений шли­фовать оптические линзы,— все это ладонь руки, то согнутая, то распрямленная, то чрезвычайно увеличенная, то, наоборот, весьма уменьшенная, то с подчеркнутой жесткостью, то умяг­ченная,—рука, которой в одних случаях придана большая, чем у ладони органической, определенность и постоянство движе­ний, тогда как в других случаях, напротив, она получает боль­шую сравнительно с членом тела свободу движений. Органиче­ская рука способна производить многие действия, и потому — ни одного предельно точно. Но при разных мастерствах ладонь все же получает разный характер, делаясь то более жесткой, то более гибкой, и т. д. В перечисленных же орудиях и других, проектирующих ту же ладонь, те или иные свойства ладони стилизируются, подчеркиваются с соответственным ослаблени­ем других; тогда ладонь теряет свою многообразную функцию и, сделавшись определенной в направлении своей деятельности, дает тот или иной гладильный инструмент. Но было бы оши­бочно думать, что это проецирование органа в технику делается нарочито, сознательным расчетом: правильнее видеть в техни­ческом творчестве сознательное использование не готовых, рас­тущих в теле образцов, а идей их, доступных под- или сверх­сознательному созерцанию. И вот, та самая идея-функция, ко­торая организмом осуществляется в ладони руки, осуществля­ется другой раз, или другие разы много других разов, но с разными оттенками, в ряде орудий гладильного назначения. Если угодно, можно было бы сказать, что эти разные орудия суть воплощения одной и той же идеи, но в разных стилях: ведь что же, в сущности, есть стиль, как не выражение того или другого поворота творческой воли в силу необходимости до­биться известной функции. Мы вникли в проекции руки, как ладони, нетрудно теперь было бы сделать то же в отношении проекции той же руки, но в ее функции схватывания и сжима­ния; но, не останавливаясь на этом, обратимся к другим ор­ганам.