Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

«термин» без труда осязается первичный сакраментальный смысл, и это священное перво-значение—не случайность в плос­кости философской, но, напротив, как это постоянно наблюдаем в истории философской терминологии, философская терминоло­гическая чеканка общеупотребительного слова проявляет в слове его первичный слой, заволоченный более поздними односторон­ними его произрастаниями, законно, но обедняюще, расчленяю­щими перво-коренную слитную полноту и метафизичность слова.

Что же такое термин, т. е. граница, в порядке историче­ском43? Как известно, первоначальное право на собственность было понятием и установлением чисто религиозным, но отнюдь не внешне-юридическим. Оно существенно вытекало из страха Божия, именно страха задеть культ, к которому не принадлежит чужак,—не принадлежит же и не может принадлежать, ибо он не происходит от почитаемых в данном роде усопших, и пото­му, если бы нарушил священную неприкосновенность чего бы то ни было, входящего в организацию их культа, хотя бы даже просто коснулся чего-либо, то за таковое нечестие, за осквернение табу, неминуемо потерпел бы страшные кары от самих оскорбленных покойников. Имуществом владели не жи­вые, но усопшие, т. е. сделавшиеся богами. В других случаях, владетелями имущества были духовные существа высших по­рядков,—герои, демоны или боги, в собственном смысле слова; но мистическое обоснование неприкосновенности имущества, вместе с повышением иерархического чина владетеля, конечно, только усиливалось. Имущество недвижимое, а в особенности земельное, было предметом особой бдительности духовного мира, ибо в земле ведь лежали кости почивших и потому приобревших сверхъестественное могущество владельцев ее, и могилы их были престолами, а окружающая их земля — хра­мом; дом же сынов и внуков этих владельцев, управляющих священным имуществом, был тоже храмом, возникшим как покров и ограждение святейшего средоточия всего само-замкну-того культа—священного очага, которому жречествовала семья потомков тех усопших. Таким образом, первоначальное право на земельную собственность обеспечивалось не законами, а религией. Каждое поместье было под надзором домашних божеств, и они сами охраняли его. «Lares agri custodes—лары стражи поля», говорит о них Тибулл44, а по свидетельству Цицерона, «religio Larum posita in fundi villaeque conspectu — почитание ларов происходит в виду поместья и мызы»45.

Чем же разграничивалось владенье от владенья?—Каждое поле должно было быть окруженным, как и дом, оградою, которая его отчетливо отделяла от владений других семейств. Эта ограда не была каменною стеною, а по силе своего дей­ствия скорее напоминала те неглубокие рвы и невысокие валы,