|
88 ституирующего субъекта, которым завершалось осмысление науки, сходились в том, что нивелировали опыт: конституирующему Я эмпирические Я представлялись объектами. Эмпирическое Я является своего рода незаконнорожденным понятием, смесью бытия-в-себе и бытия-для-себя, статус которой рефлексивная философия не могла никак определить. Обладая конкретным содержанием, это Я сливается с опытом, то есть перестает быть субъектом, - будучи субъектом, оно лишается какого бы то ни было содержания, сливается с трансцендентальным субъектом. Идеальность объекта, объективация живого тела, пребывание разума в сфере ценностей, несоизмеримой с природой - вот составляющие этой прозрачной философии, к которой приходили, следуя направленности познания, определявшейся восприятием. Разумеется, можно заявить, что восприятие - это начинающая наука, а наука - методичное и полное восприятие,1 ведь наука всего лишь некритично следовала установленному воспринимаемой вещью идеалу познания. Но эта философия разрушается на наших глазах. Первым испарился естественный объект, и даже физика, настаивая на перестановке и переделке выкованных ею чистых понятий, вынуждена была признать ограниченность собственных определений. Организм в свою очередь ставит перед физико-химическим анализом не какие-то фактические проблемы, свойственные всякому сложному объекту, но принципиальную проблему значимого бытия.2 В более общем плане под вопросом оказывается идея универсума мышления, или универсума ценностей, в которой сталкиваются и примиряются все мыслящие жизни. Природа не является геометрической сама по себе, она видится таковой благоразумному наблюдателю, который придерживается макроскопических данных. Человеческое общество не есть сообщество здравомыслящих умов, оно видится таковым только в развитых странах, где на время и на ограниченном пространстве было достигнуто экономическое и жизненное равновесие. Опыт хаоса - как в спекулятивном, так и в ином планах - заставляет нас рассматривать рационализм в исторической перспективе, ко- 1 Ср., например: Alain. Quatre-vingt-un chapitres sur l'Esprit et les Passions. P. 19; Brunschvicg. L'Experience humaine et la Causalite physique. P. 468. 2 Ср.: Merleau-Ponty. La Structure du Comportement и часть I наст. изд. 89 торой он из принципа пытался избежать, искать философию, которая позволит нам понять возникновение разума в мире, каковой не был им сотворен, подготовить жизненную основу, без которой разум и свобода опустошаются и уничтожаются. Нельзя уже говорить, что восприятие - это начинающая наука, напротив, классическая наука есть не что иное, как восприятие, которое забыло о своих началах и мнит себя завершенным. Первым собственно философским актом должно стать возвращение к жизненному миру, находящемуся по сю сторону от мира объективного, поскольку только в нем мы смогли бы понять законы и пределы объективного мира, вернуть вещи ее конкретный облик, организмам - их собственный способ отношения к миру, субъективности - неотъемлемую от нее историчность, отыскать феномены, тот слой жизненного опыта, через который нам впервые даются Другой и вещи, вся система "Я - Другой - вещи" в момент ее зарождения, только в нем мы могли бы вернуть к жизни восприятие, не поддавшись на уловку, в силу которой восприятие забывает о себе и о собственной фактичности в пользу объекта, каковой оно нам представляет, и рациональной традиции, в основании которой оно находится. — 56 —
|