|
2 Хайдеггер где-то говорит о "Gelichtetheit", присущей Dasein.* 3 То, что Гуссерль в неопубликованном называет "Einstromen". 539 без них он был бы чем-то вроде нечленораздельного крика и не смог бы даже достичь самосознания. То, что мы предварительно назвали пассивным синтезом, находит здесь свое прояснение. Пассивный синтез есть противоречие, если синтез представляет собой композицию и если пассивность состоит в восприятии, а не составлении какого-то многообразия. Когда речь шла о пассивном синтезе, имелось в виду, что многообразие проникнуто нами и что, однако, не мы осуществляем его синтез. Но темпорализация, по самой своей природе, этим двум условиям отвечает. Понятно, на самом деле, что я не могу считать себя автором времени, равно как и биения своего сердца, не я выступаю инициатором темпорализации, я не выбирал, рождаться ли мне, и как только я родился, время течет сквозь меня, что бы я ни делал. И, однако же, это течение времени не есть простой факт, который я претерпеваю, я могу найти прибежище от него в нем самом, как это бывает, когда я принимаю какое-то обязывающее меня решение, или в акте концептуальной фиксации. Время отрывает меня от того, чем я собирался быть, но в то же время дает мне средство для самопонижения и самореализации. То, что называют пассивностью, не есть восприятие нами какой-то чуждой нам реальности и не каузальное воздействие на нас извне: это наше вовлечение, наше бытие в ситуации, до которого мы не существуем, которое мы все время возобновляем и которое конституитивно по отношению к нам. Спонтанность, "обретенная" раз и навсегда,1 которая "в силу этого обретения увековечивает себя в бытии", - вот точное значение времени и точное значение субъективности. Это время, поскольку время, которое не имеет корней в настоящем и тем самым в прошлом, было бы уже не временем, а вечностью. "Историческое время" Хайдеггера,* которое течет из будущего и которое в силу непреложного решения заранее обладает своим будущим и спасает себя раз и навсегда от дисперсии, есть невозможность, согласно мысли самого Хайдеггера: если время - это ek-stase, a настоящее и прошлое - результаты этого экстаза, то как мы можем полностью перестать видеть время с точки зрения настоящего и каким образом мы могли бы окончательно выйти из неподлинности? Мы всегда сосредоточены в настоящем, именно из центра — 362 —
|