|
531 ность - это не последовательность (Nacheinander) экстазов. Будущее - не последующее по отношению к прошлому, а последнее не предшествует настоящему. Время становится временем как будущее-которое-идет-в-прошлое-входя-в-настоящее".1 Бергсон ошибался, объясняя единство времени его непрерывностью, так как это вновь приводит нас к смешению прошлого, настоящего и будущего под тем предлогом, что мы неощутимо переходим от одного к другому, и в итоге - к отрицанию времени. Но он имел основания придерживаться непрерывности времени как существенного феномена. Нужно лишь прояснить этот феномен. Мгновение С и мгновение D, сколь угодно близкое первому, не могут быть неразличимыми, ибо в этом случае времени бы не было, они переходят одно в другое, и С становится D, поскольку С всегда было не чем иным, как предвосхищением D как настоящего и своего собственного перехода в прошлое. Это значит, что всякое настоящее вновь подтверждает присутствие всего вытесняемого им прошлого и предвосхищает присутствие всего грядущего и что, по определению, настоящее не замкнуто в самом себе и выходит за свои пределы в направлении к будущему и прошлому. Не существует сначала одно настоящее, потом другое, следующее в бытии за первым, нет настоящего с перспективами прошлого и будущего, за которым следует другое настоящее, где эти перспективы переворачиваются, так что необходим один и тот же наблюдатель для синтеза сменяющих друг друга перспектив; существует одно-единственное время, которое утверждает самое себя, которое ничего не может привести к существованию, не обосновав его прежде как настоящее и как грядущее прошлое, и которое устанавливается мгновенно. Прошлое, следовательно, не есть прошлое, будущее не есть будущее. Они существуют лишь тогда, когда субъективность нарушает полноту бытия в себе, обрисовывает в нем перспективу, вводит в него небытие. Прошлое и будущее возникают, когда я устремляюсь к ним. Я не есмь для себя в сиюминутном настоящем; я также пребываю в начале дня или в наступающей ночи, и мое настоящее есть, если угодно, это вот мгновение, но равным образом и этот день, год, вся моя жизнь. Нет необходимости в синтезе, который извне объединяет tempora в одно единое время, поскольку каждое tempora 1 Heidegger. Sein und Zeit. S. 350. 532 уже содержало вне самого себя открытый ряд других tempora, внутренне сообщалось с ними, и поскольку "связность жизни"1 дана с ее экстазом. Я не мыслю и не наблюдаю переход от одного настоящего к другому, я осуществляю его, я уже нахожусь в наступающем настоящем, как мой жест уже находится у своей цели, я сам есмь время - время, которое "пребывает", а не "течет" и не "меняется", как говорил в некоторых текстах Кант.2 Здравый смысл по-своему видит эту идею времени, которое опережает само себя. Все говорят о времени - и не так, как зоолог о "собаке" или о "лошади" в смысле общего имени, но в смысле имени собственного. Порой даже его персонифицируют. Все считают, что есть тут какое-то единое конкретное бытие, которое целиком присутствует в любом из своих проявлений, как человек - в любом своем высказывании. О времени говорят так, как о существовании потока воды: вода меняется, а поток пребывает, ибо сохраняется форма, форма же сохраняется, поскольку всякая новая волна выполняет те же функции, что и волна предыдущая. Теснящая в отношении волны, которую она сменяла, эта волна, в свою очередь, становится теснимой в отношении к какой-то другой волне. И все это происходит оттого, что от самого источника до устья волны в потоке следуют неразрывно: поддерживается единый напор, и одного-единственного пробела в потоке было бы достаточно, чтобы он перестал существовать. Именно здесь оправдывается метафора реки - не в том смысле, что река течет, а в том, что она составляет единое целое. Однако эта интуиция постоянства времени теряется в обыденном сознании, поскольку оно ее тематизирует или объективирует, что на деле является наиболее верным способом не принимать ее во внимание. Мифические персонификации времени ближе к истине, чем понятие времени, представленного в духе естествознания - как некая переменная природы в себе - или в духе кантианства - как форма, отделимая в идее от своей материи. Имеется временной стиль мира, и время остается тождественным себе, поскольку прошлое - это давнее будущее и недавнее настоящее; настоящее - ближайшее прошлое и скорое будущее; будущее, наконец, - настоящее и даже грядущее прошлое; то есть — 357 —
|