|
1 Самонаблюдение Ж.-П. Сартра (неизданное). 2 Straus. Vom Sinn der Sinne. S. 290. 3 Minkowski, Le probleme des hallucination et le probleme de l'espace. P. 67. 4 Ibid. P. 68. 436 вование. Алкоголики чаще всего имеют визуальные галлюцинации, поскольку работа бреда именно в зрении обретает возможность создавать противника или подлежащую решению задачу.1 Галлюцинирующий не видит и не слышит в привычном смысле слова, он использует свои сенсорные поля и свою естественную включенность в мир, чтобы создать из обломков этого мира некую искусственную среду, соответствующую целостной интенции его бытия. Но если галлюцинация не является строго сенсорным феноменом, в еще меньшей степени она является суждением, она не дана субъекту как конструкция, она занимает место не в "географическом мире", то есть в бытии, которое нам известно и о котором мы имеем суждение, не в ткани фактов, подчиненных законам, но в индивидуальном "пейзаже",2 через который мир соприкасается с нами и через который мы вступаем в жизненное общение с ним. Одна больная говорит, что кто-то на рынке посмотрел на нее и она почувствовала на себе этот взгляд как удар, не будучи в состоянии определить, откуда он исходит. Она совершенно не имеет в виду, что кто-то, находясь в видимом для всех пространстве, кто-то, состоящий из плоти и крови, обратил на нее взгляд, и именно поэтому все аргументы, которые мы приводим, проходят мимо нее. Для нее речь идет не о том, что происходит в объективном мире, а о том, что с ней произошло, что ее тронуло или поразило. Еда, которую отвергает галлюцинирующий, является отравленной только для него, но для него это неопровержимо. Галлюцинация не есть восприятие, но она имеет значение реальности и она одна идет в счет для галлюцинирующего. Воспринимаемый мир теряет свою выра- 1 Straus. Op. cit. S. 288. 2 Больной "живет в горизонте своего собственного пейзажа, под властью однозначных впечатлений, которые лишены всякой мотивации и основания, и не являются более включенными в универсальный порядок мира вещей и в универсальные смысловые связи языка. Вещи, которые больные называют знакомыми нам именами, не являются больше для них теми же вещами, какими они являются для нас. Они сохранили и ввели в свой пейзаж лишь обломки нашего мира, и даже эти обломки не остаются тем, чем они были как части целого". Вещи для шизофреника являются застывшими и инертными, напротив, вещи человека, находящегося в бреду, более красноречивыми и живыми, чем наши. "Если болезнь прогрессирует, бессвязность мыслей и потеря речи обнаруживают потерю географического пространства, отупение чувств обнаруживает обеднение пейзажа" (Straus. Op. cit. S. 291). — 295 —
|