|
355 Положение тождественного самому себе носителя движения находило свое завершение в относительности самого движения. Теперь, когда мы вновь вписали движение в его носитель, оно читается лишь в одном смысле: движение начинается именно в носителе, и из этой точки оно разворачивается в поле. Я не руковожу обозрением неподвижного камня, сада и себя самого в движении. Движение - это не гипотеза, вероятность которой следует оценивать, подобно вероятности физической теории, по числу фактов, которым она соответствует. Это привело бы только к возможному движению. Движение - это факт. Движущийся камень не мыслится, а видится. Поскольку гипотеза, что "это именно камень движется", не имела бы никакого самостоятельного значения, ни в чем не отличалась бы от гипотезы, что "это как раз сад движется", если бы движение в действительности и для рефлексии свелось к некоторому простому изменению отношений. Следовательно, движение живет в камне. Тем не менее согласимся ли мы сейчас с реализмом психолога? Припишем 356 ли камню движение в качестве одного из свойств? Движение не предполагает никакой привязки к тому или иному отчетливо воспринимаемому объекту и возможно в любом совершенно однородном поле. Однако любой объект движения дан в том или ином поле. Так же, как нам в движении нужно то, что движется, нам нужен и определенный фон для этого движения. Совершали ошибку, когда говорили, что края визуального поля всегда дают определенную объективную отметку.1 Повторим еще раз: край визуального поля - это не реальная линия. Наше визуальное поле не выделено в нашем объективном мире, не является одним из ее фрагментов с самостоятельными краями, наподобие пейзажа в окне. В его пределах мы видим настолько далеко, насколько простирается воздействие нашего взгляда на вещи - далеко за пределами зоны отчетливого видения и даже позади нас. Когда подходят к краю визуального поля, то не переходят от видения к не-видению: проигрыватель, который звучит в соседней комнате, входит в мое визуальное поле, хотя я его и не вижу. Равным образом то, что мы видим, в некотором отношении всегда невидимо: нужно, чтобы существовали скрытые стороны вещи и различные вещи "позади нас", если должна наличествовать "лицевая сторона" вещей, вещи "перед нами" и, наконец, перцепция. Края визуального поля - это необходимый момент в организации реальности, а не объективный контур. Однако в итоге, несмотря на все это, правдой является то, что любой объект включен в наше визуальное поле, что он в нем перемещается, и что движение не имеет никакого смысла помимо этих отношений. В зависимости от того, придаем ли мы данной части поля статус фигуры или фона, эта часть соответственно представляется нам движущейся или покоящейся. Если мы находимся на борту корабля, который плывет вдоль берега, на самом деле, как говорил Лейбниц, мы можем видеть, что берег шествует перед нами или же принимать его за неподвижную точку и ощущать движущимся наше судно. Соглашаемся ли мы тогда с логиком? Вовсе нет, поскольку сказать, что движение - это структурный феномен, не означает сказать, что оно "относительно". Очень специфическое отношение, конститутивное для движения, существует не между объектами, и оно не остается незамеченным для психолога, описывающего его куда лучше логика. Берег — 240 —
|