|
Правда, на первый взгляд, может показаться, что правоприменительная практика все-таки свидетельствует об уравнении ее с бездушным предметом. Так в римском праве рядом стоят две нормы закона: «Давность владения в отношении земельного участка [устанавливалась] в два года, в отношении всех других вещей — в один год, — гласит одна и них; ...женщина, не желавшая установления над собой власти мужа [фактом давностного с нею сожительства], должна была ежегодно отлучаться из своего дома на три ночи и таким образом прерывать годичное давностное владение [ею]»[54] — устанавливает другая. Однако мы знаем, что в действительности женщина далеко не бесправна: она обладает известной властью над своими детьми; ей подчиняются домашние рабы; она распоряжается вещами, многие из них доступны только ей; в полигамной семье (а именно такова архаическая ее форма) выстраивается своя иерархия женщин, где старшая из жен имеет ряд преимуществ по отношению к остальным; наконец мы помним, что слово царских жен и матерей нередко влияло на судьбы могущественных империй,— и все это не потому, что за нею стоит непререкаемая власть ее господина. Она и сама имеет известную власть над хозяином дома. О действительном положении женщины и ее фактических правах по отношению к мужу достаточно красноречиво говорят все те же древние тексты. Но, мы обратимся не к тем примерам, в которых она становится во главе «дома». Их, кстати, немало, так, история Древнего Египта помнит царицу I династии Мериетнит (около 3000 г. до н. э.); Хетепхерес I, супругу фараона Снофру и мать Хуфу; мать двух царей V династии — Хенткаус; первую женщину-фараона — Нейтикерт; царицу Среднего царства Нефрусебек; Хатшепсут; мать Эхнатона царицу Тийа; Нефертити; наконец Клеопатру… Взглянем на другой, может быть, несколько неожиданный род свидетельств, которые жирным курсивом прочерчивают всю историю письменности. «Египетская литература не слишком жаловала женщин. Рассказчики и моралисты называли их сонмом всех пороков, мешком всевозможных хитростей и описывали как легкомысленных, капризных, неспособных хранить тайну, лживых, мстительных и, разумеется, неверных»[55]. «Глупый сын — сокрушение для отца своего, и сварливая жена — сточная труба»[56]. «Лучше жить в земле пустынной, нежели с женою сварливою и сердитою»[57]. «Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою в пространном доме»[58]. «Непрестанная капель в дождливый день и сварливая жена — равны»[59]. «Если жена не рождает детей, может быть взята другая на восьмом году, если рождает детей мертвыми — на десятом, если рождает [только] девочек — на одиннадцатом, но если говорит грубо (apriyav?din?) — немедленно». В другом переводе: «Жена, не рождающая детей, может быть переменена на восьмом году, рождающая детей мертвыми — на десятом, рождающая только девочек — на одиннадцатом, но сварливая — немедленно»[60]. «Если жена человека, которая проживает в доме человека захочет уйти и начнет вздорничать, разорять свой дом и унижать своего мужа, то <…> он может ее оставить и ничего ей не дать с собой за оставление ее…»[61]. — 45 —
|