Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Выше было замечено об изменении статуса женщины. Обезземеливание и связанная с ним десакрализация отца семейства вносят свой вклад в перераспределение ролей и в семейном союзе, и в обществе. Власть домовладыки (а вместе с нею и «собирательного» мужчины вообще) перестает быть абсолютной. И это касается не только его правосостояния, но и гендера. Меняются — пусть незаметно для них самих (это с достаточной очевидностью начнет проступать лишь в Средние века) — поведенческие модели субъектов семейного и общегосударственного строительства.

4.3.2. Внутрисемейные конфликты

Конечно же, сказываются на устойчивости семьи и те внутрисемейные конфликты, о которых говорилось выше. Противоречия, часто открытая вражда, делают невозможным сохранение ее единства, а вместе с ним и ее жизнеспособности, и доказательства тому мы видим в библейских сказаниях и исторических легендах.

В одном случае это поражение какой-то одной из внутрисемейных группировок и изгнание ее из этого маленького государства. Таков пример несчастной Рахили и ее первенца Измаила.

Другой пример демонстрирует Рим, в начале своей истории маленькое разбойное селение, которое собирает у себя как изгнанных из родного дома, так и бегущих из него. И в том, в другом случае не в последнюю очередь по причине совершенных там преступлений. Легенды о младенчестве Рима (в том числе и легенда о похищении сабинянок) говорят о том, что будущий повелитель мира собирает у себя молодых людей, не привыкших сдерживать себя какими-то моральными ограничениями. Необычная же демографическая структура этого поселения, в котором, как утверждает предание, недостает женщин, говорит о неординарных путях его формирования.

Развиваются и вполне цивилизованные формы разрешения внутренних конфликтов. К таковым можно отнести раздел имущества по смерти родителя с образованием взрослыми сыновьями, своих собственных домовладений. К ним же — упомянутый выше троекратный выкуп отданного за долги сына. Среди них же — выделение взрослых сыновей при жизни отца; в их числе (пусть неудачный) пример блудного сына: «сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение»[247]. Отметим здесь слова «следующую мне часть», которые говорят не о частном случае, но о сложившейся практике, и эта практика показывает нам все то же — умаление ранее неограниченное власти отца семейства и вместе с нею власти «собирательного» мужчины.

4.3.3. Вольноотпущенничество

Позднее одной из форм выделения из семьи (вернее сказать, формирования внутри ее структуры особой группы, которая получает свои матримониальные права) становится вольноотпущенничество. Часть из вольноотпущенников остается в зависимости от прежних господ и (в Риме) становится их клиентами, часть — превращается во вполне свободных и состоятельных хозяев (упоминавшийся здесь Цецилий Исидор, оставивший после себя 4116 рабов, из их числа). Правда, всей полноты прав они не получают, но любой закон знает свои исключения, и в период империи особым постановлением императора некоторым из них сообщается полная правоспособность (кто-то становится всадниками и даже сенаторами).