|
1 См.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л., 1972. С. 75. Позднее этот сюжет в поэтической форме был изложен Овидием в «Метаморфозах»: Судеб не зная, сестра ему поручила наукам Сына учить своего — двенадцать исполнилось только Мальчику лет, и умом способен он был к обученью. Как-то спинного хребта рассмотрев у рыбы приметы, Взял он его образцом и нарезал на остром железе Ряд непрерывный зубцов: открыл пилы примененье. Первый единым узлом связал он две ножки железных, Чтобы, когда друг от друга они в расстоянии равном, Твердо стояла одна, другая же круг обводила. Дедал завидовать стал; со священной твердыни Минервы Сбросил питомца стремглав и солгал, что упал он [2]. 2 Овидий. Метаморфозы. М., 1977. С. 201. Изложенный миф, пожалуй, древнейший из известных нам примеров профессиональной зависти. Что же способствовало ее развитию в Древней Греции? Кардинальная черта, отличающая греческое общество от ему подобных, заключена в полисной установке на соревновательность, которая охватывала практически все сферы человеческой деятельности: экономическую конкуренцию, соревнования в доблести и добродетельности, спортивные игры, мусический агон и т. п. Соревновательный дух настолько пронизывал жизнь в Древней Греции, что швейцарский историк культуры XIX века Я. Буркхардт счел возможным характеризовать грека как «атонального человека». Не следует, однако, греческую соревновательность представлять в виде свойственного буржуазному обществу конкурентного духа. Ориентация грека на соперничество не была подчинена рациональным, тем более утилитарным соображениям. Скорее она выступала как форма проявления своего Я. Некоторые соображения по этому поводу высказал Аристотель в «Риторике»: «Чувство соревнования есть некоторое огорчение при виде кажущегося присутствия у людей, подобных нам по своей природе, благ, которые связаны с почетом и которые могли быть приобретены нами самими, возникающее не потому, что эти блага есть у другого, а потому, что их нет у нас самих. Поэтому-то соревнование [как ревностное желание сравняться] есть нечто хорошее и бывает у людей хороших, а зависть есть нечто низкое и бывает у низких людей» [3]. 3 Аристотель. Риторика//Античные риторики. С. 94 — 95. Аристотель дает здесь, во-первых, определение стимула к соревнованию как благ, «которые связаны с почетом», и, во-вторых, сопрягает чувства соревнования с чувством зависти. Выясняется, что зависть, будучи субпродуктом всякого соревнования, может выступать и в своем позитивном значении — как стимулирующий фактор деятельности и социальной активности. Впервые в греческой мысли эти два аспекта зависти различил Гесиод. Как первый европейский моралист, он придал проблеме этическую окраску, выделив зависть благую и зависть порочную. — 89 —
|