|
8 Обычный перевод — «иная природа идеи» — филологически правилен, но философски это скорее Гегель, чем Платон. В примечаниях к «Пармениду» (76, 91, прим. 31) дан и иной вариант—«природа, чуждая идее». По смыслу это верно, однако вряд ли hetera physis toy eidoys звучит столь сильно. 245 гочисленных обыденных проявлениях, но в чистых и. истинных формах. Результат—иерархия благ,, выраженная в последовательности: разум — прекрасное — соразмерное—истинное—удовольствие (см. Филеб 65а—66с). Употребление Платоном архаической формулы «смешения» приводит его к тому, что следует искать и «смешивающего»—«виновника и причину» его—божество. Нас здесь меньше интересует этот вывод сам по себе. Важно, что, согласно «Филебу», «отдельный и одинокий несмешанный род и не очень возможен, и бесполезен» (там же, 63bс). Итак, перед нами мысль, которая красной нитью пройдет через все диалоги данной группы. Абстрактное рассмотрение «отдельной и одинокой» идеи, т. е. какого бы то ни было понятия в его абсолютной самостоятельности, неизбежно односторонне и требует, чтобы оно было дополнено своей противоположностью. Над этим сочетанием, опосредствованным промежуточными членами, как бы возвышается новое, синтетическое (в «Филебе»—«смешанное») понятие. Оно вбирает в себя исходное противоречие, но само в свою очередь распадается на противоположные понятий. На этом общетеоретическом фоне Платон развертывает диалектику главнейших понятий— таких, как бытие в небытие, единое (одно) и иное, единство я множество и т. д. В результате появляется первая в истории философии система диалектически связанных категорий. В диалоге «Софист», предметом которого является понятие софиста, Платон решает проблему с точки зрения соотношения истины и лжи. Протагор, как помним, утверждал, что о всякой веши возможны два противоположных мнения и потому, все истинно. Как опровергнуть этот тезис софиста? По Платону—только обратившись к различению истины и лжи. Но последнее требует обращения к проблеме более фундаментальной: истина — указание на какую-то реальность, «бытие», ложь—на несуществующее, или «небытие». И вот перед нами классическая проблема, поставленная еще Парменидом, но по существу имплицитно наличная во всех философских учениях. Платон хочет решить ее посредством рассмотрения бытия и небытия в их идее. Парменид учил о едином, неизменном и неделимом бытии. Однако уже тот факт, что бытие определено, что ему приписываются указанные атрибуты, свидетельствует 246 о несостоятельности учения элеатов. Ведь если бытие и есть единое, то не нужно двух терминов; если они различны, то единое вовсе не есть единое, а бытие не бытие. Парменид именует единое бытие целым и даже описывает его как шар. Но ведь шар, как и всякое целое, делим и состоит из частей и т. д. Итог таков; «Согласно этому объяснению, бытие, лишаясь самого себя, будет уже небытием» (Софист, 245с). Еще более выразительна аргументация против элеатов в «Пармениде». Здесь речь идет уже о «едином» (hen) или «одном» в его соотношении с множеством. — 187 —
|