|
42 В отличие от истинного психастеника К. не считает себя атеистом, любит говорить о себе как о толстовце, к официальным "церковным" проявлениям религии относится резко отрицательно ("Царство Божие внутри нас"). Не любит психастенического кумира А. П. Чехова, но и не особенно в восторге от шизоидного кумира В. В. Набокова, хотя, будучи профессиональным филологом, воздает должное обоим. К. свойственны некоторые обсессивно-компульсивные черты, прежде всего определенный педантизм в отношении времени. На встречи он всегда приходит минута в минуту (хотя, если накроет депрессия, может вообще отменить уже назначенную встречу, чего, конечно, никогда не сделал бы истинный ананкаст). Все свои договоренности, связанные с журнально-издательскими делами, К. выполняет пунктуально, хотя опять-таки, сославшись на депрессивное состояние, может все бросить из-за кажущейся бессмысленности и тягостности. У него есть определенная тяга к бытовому мистицизму. Например в доме, где он живет, есть два лифта, большой и поменьше. Если подходит большой лифт, это считается хорошим предзнаменованием. К. говорит, что часто, проснувшись, может, не глядя на часы, с точностью до минуты определить время (комплекс "всевластия мысли", описанный Фрейдом в "Тотеме и табу" [Фрейд 1998]). В депрессивном состоянии у К. возникает характерная обсессия, связанная с музыкой. Отдельные фрагменты недавно прослушанного опуса, бесконечно повторяются, мучая, в голове. Однажды во время состояния тягостной ажитированной депрессии, рассказывает К., ему случилось послушать "Карнавал" Шумана. После этого на протяжении многих недель "Карнавал" отчетливо звучал у него в голове - то одна его часть, то другая, то третья, - как будто пианист бесконечное количество раз отчетливо и виртуозно исполнял музыку где-то у него внутри, не давая заснуть и сосредоточиться. После этого он уже, конечно, никогда не слушал это произведение. Страх потолстеть и бесконечные диеты формально также могут быть отнесены к навязчивостям, хотя Бинсвангер относил сходный симптом своей пациентки Эллен Вест скорее к сверхценным идеям. Истерическое начало свойственно К. в довольно небольшой степени. По его словам, в молодости, а особенно в юности, будучи студентом, он страстно любил выступать с докладами и лекциями и имел большой успех. Потом эта "деиксоманическая" черта [Сосланд 1999] постепенно уступила место психастенической стеснительности и неловкости. Однажды, будучи уже зрелым ученым, К. выступал с докладом, находясь в неважной психической форме. В это время кто-то из зала перебил его, задав неприятный и резкий вопрос. После этого, как говорит К., появилось ощущение, будто у него отнимается язык, и он с большим трудом довел доклад до конца. После этого случая К., ранее любивший и умевший — 36 —
|