|
Но почему он полагает, что его собственный анализ показывает, что субъект утверждения "А полагает, что р"не может быть рассмотрен таким образом? Ответ заключается в том, что витгенштейновский анализ утверждения "А полагает, что р"включает в себя то, что он говорит, что это включает в А определенные психологические элементы, которые обладают Логической Формой и поэтому изображают или показывают возможные Положения Вещей. Но для того, чтобы эти психологические элементы обладали Логической Формой, или Структурой, они должны быть сложными. Следовательно, субъект утверждения "А полагает, что р"не может быть душой А, то есть некой несложной сущностью. Легко понять, что такой взгляд ведет к точке зрения на self, которая совместима с юмовской. Мое self не является простой сущностью, это пучок психологических элементов. Эти элементы связаны не в некую простую сущность, которая каким бы то ни было образом стоит за ними, но с другими психологическими элементами, которые имели место раньше и 195 будут иметь место позже. Я есть просто тело с его ментальной историей" [Mounce 1981: 87-88]. 5.6 Границы моей речи указывают на границы моего Мира. Это несомненно один из самых знаменитых афоризмом "Трактата". Обычно его переводят так: "Границы моего языка означают границы моего мира" [Витгенштейн 1958; Витгенштейн 1994]. Мотивировку перевода Sprache как "речь" дана нами в комментарии к 4. Уже М. Блэк писал, что переводить слово bedeuten как mean (значить, означать) вряд ли имеет смысл, поскольку не вполне понятно, что это означает, что "границы языка означают границы мира". Он предложил перевод: "Границы моего языка являются границами моего мира". Но термин bedeuten означает "референцию", а не простое отождествление; это указание на денотат. Границы мира являются денотатом границ речи. Поэтому правильнее сказать, что "границы речи указывают на границы мира". В этом афоризме содержится некая квинтэссенция витгенштейновского философствования - недаром его смысл пересекается с программным заявлением предисловия к "Трактату", где Витгенштейн говорит, что хочет обозначить границы выражения мысли. Что же это за философия? По-видимому, можно сказать, что это своеобразный лингвистический идеализм. Усугубление концепций Декарта, Юма, Канта и Шопенгаруэра. Я могу знать мир настолько, насколько это позволяет мне мой язык. Мой мир - это мир, данный мне в языке и посредством языка. Нет мира вне языка. То, что не названо, не существует для меня. Но что же все-таки существует: мир с его Положениями Вещей и Фактами или язык с Элементарными Пропозициями и комплексными пропозициональными знаками? Этого я знать не могу, потому что я нахожусь внутри границ языка. — 170 —
|