Бытие и сознание

и прийти, таким образом, к однозначному, инвариантному определению свойств объекта, зависящему только от них самих, и обусловливает объективную необхо­димость перехода познания к отвлеченному мышлению.

Можно, конечно, дать общее определение объективности познания, распро­страняющееся на все формы, на все ступени познания: объективность познания в этом общем ее значении — это адекватность познания бытию; можно указать и об­щий для всех ступеней или форм познания критерий объективности: этот крите­рий — практика. Но вместе с тем на каждой ступени познания по-иному выступа­ет объективность и субъективность. Восприятие в его первичных формах — это по преимуществу созерцание более или менее непосредственно данного объекта;

процесс восприятия как таковой в сознании не выступает (если не включать в вос­приятие целенаправленное наблюдение, которое является, собственно, чувствен­ным мышлением). Мышление скорей выступает как мыслительная деятельность человека, субъекта мыслительной деятельности; в этом смысле в мышлении в боль­шей мере, чем в восприятии, выступает его «субъективность» — в первом из выше выделенных, более общем значении этого слова; вместе с тем по содержанию аб­страктное мышление достигает такой объективности, которая недоступна ощуще­нию и восприятию.

Для того чтобы проблема субъективного — объективного (а также идеального) выступила в своих конкретных формах, надо обратиться к анализу самого про­цесса познания.

4. Процесс познания. Восприятие как чувственное познание мира

Познание, начинаясь с ощущений и восприятии и продолжаясь отвлеченным мыш­лением в понятиях, представляет собой единый процесс. Поскольку ощущение и понятие существенно отличаются друг от друга, есть все основания различать в этом процессе разные звенья и даже констатировать известный «скачок», кото­рый совершает познание, переходя к отвлеченной мысли. Однако нельзя все же — как это нередко делают — обособлять и внешне противопоставлять друг другу чув­ственную и логическую или рациональную ступень познания. Их внешнее проти­вопоставление не выдерживает критики и не соответствует действительному хо­ду процесса познания.

Нетрудно убедиться, что чувственное и абстрактное взаимосвязаны. Прежде всего никакое отвлеченное познание невозможно в отрыве от чувственного. Это верно не только в том смысле, что любое теоретическое мышление исходит, в ко­нечном счете, из эмпирических данных и приходит даже к самому отвлеченному содержанию в результате более или менее глубокого анализа чувственных данных, но и в том, более глубоком смысле, что то или иное, пусть очень редуцированное чувственное содержание всегда заключено и внутри отвлеченного мышления, об­разуя как бы его подоплеку. Во всякое понятийное обобщение, как правило, вкра­плена чувственная генерализация. Чувственные элементы, включенные в отвле­ченное мышление, то и дело выступают в виде чувственных схем, интуитивных решений отвлеченных проблем и т. д.