Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

В структурной данности все моменты, все члены структуры всегда даны, хотя бы in potentia. Рассмотрение не только структуры в целом, но и в отдельных членах требует, чтобы никогда не упускались из виду ни актуально данные, ни потенциальные моменты структуры. Всякая структурная форма рассматривается актуально и потенциально пол­ною. Актуальная полнота не всегда дана explicite. Все имплицитные формы принципиально допускают экспликацию. Применительно к слову особенно важно помнить об этом. Так, энтимема потенциально и implicite содержит в себе силлогизм со всеми его структурными чле­нами; теория сжимается в формулу; математическая форма содержит не только потенциальные отношения, раскрывающиеся в актуальных количественных измерениях, но также имплицирует приводящий к ней алгоритм; предложение in potentia есть система выводов и implicite ­

1

заключение силлогизма; понятие (терминированное слово) - in potentia, а также implicite - предложение; метафора или символ -implicite система тропов и in potentia — поэма и т.д.

2

Exempla sunt odiosa

II

?

А

Слово, как сущая данность, не есть само по себе предмет эстетический. Нужно анализировать формы его данности, чтобы найти в его данной структуре моменты, поддающиеся эстетизации. Эти моменты составят эстетическую предметность слова. Психологи не раз пробовали начер­тать такую схему слова, в которой были бы выделены члены его струк­туры (ср. попытки Мессера, Мартинака и подобных; наиболее интересна Эрдманна, Erkennen und Verstehen). Но они преследовали цели раскры­тия участвующих в понимании и понятии психофизических процессов, игнорируя предметную основу последних. Вследствие этого вне их вни­мания оставались те моменты, на которых фундируются, между прочим, и эстетические переживания. Если психологи и наталкивались на эсте­тические «осложнения» занимавших их процессов, этот эстетический «чувственный тон» прицеплялся к интеллектуальным актам, как зага­дочный привесок, рассмотрение которого отсылалось «ниже». «Ниже» эстетическое «чувство» обыкновенно опять «объяснялось» без всякого предметного основания и без предметной мотивировки.

Возьмем слово, как мы его воспринимаем, слышим от нашего со­беседника N, нечто нам сообщающего, «передающего». Безразлич­но, желает он вызвать в нас эстетический эффект или таковой вы­зывается помимо его сознательного желания. Если бы вместо этого мы взяли нами самими произносимое слово или «внутренне» дан­ное как препирательство с самим собою, мы нашли бы его менее «связным», его назначение и роль как сообщения была бы не столь ясна, но в своих предметных свойствах это слово существенно не отличалось бы от слова, слышимого из уст N. Особенно был бы зат­руднен анализ такого примера тем, что в поле внимания все время вторгались бы условия, причины и поводы возникновения этой внут­ренней речи, т.е. вся генетическая обстановка речи, интересная для психолога, но иррелевантная для предметного анализа.