Антология мировой философии. Том 3

в Качестве основания системы, цель которой возвести здание счастья руками разума и закона. Системы, которые пытаются по­ставить его под вопрос, занимаются звуками вместо смысла, кап­ризами вместо разума, темнотой вместо света.

Но хватит метафор и декламации: не такими средствами следует совершенствовать науку о нравственности.

II

Принцип полезности есть основание настоящего труда: по­этому следует с самого начала дать подробное и определенное изложение того, что под ним понимается. Под принципом [...] по­лезности понимается принцип, который одобряет или не одобряет какое бы то ни было действие согласно тому, проявляет ли оно тенденцию увеличить или уменьшить счастье той стороны, о чьем интересе идет речь, или, говоря иными словами, содействовать или препятствовать этому счастью. Я говорю здесь о всяком дей­ствии, и потому не только о всяком действии частного лица, но и о всякой правительственной мере.

III

Под полезностью понимается то свойство любого предмета, в силу которого он способен приносить пользу, выгоду, удоволь­ствие, добро или счастье (все это в настоящем случае сводится к одному и тому же) или (что опять-таки сводится к одному и тому же) предотвращать вред, страдание, зло или несчастье той сто­роны, об интересе которой иДет речь. Если эта сторона есть об­щество в целом, то это счастье общества, если же отдельное лицо — то счастье этого лица.

IV

Интерес общества есть одно из самых общих выражений, которые встречаются в лексиконе морали: не удивительно, что смысл его часто бывает утерян. Когда это слово имеет смысл,

о чьем интересе идет речь, истинной и подлинной целью челове­ческого действия, целью, единственно истинной, подлинной и во всех отношениях желательной; принцип человеческого действия в любой ситуации, и в частности в положении должностного лица или собрания должностных лиц, располагающих правительственной властью. Слово полезность не так ясно указывает на идеи удоволь­ствия и страдания, как слова счастье и благоденствие, оно не ве­дет нас также к рассмотрению числа затронутых интересов; число же есть обстоятельство, которое в самой большой степени способ­ствует формированию критерия, о котором идет речь, критерия справедливого и несправедливого, по которому только и можно судить о свойстве поведения человека во всех ситуациях, притом судить справедливо. Это отсутствие достаточно ясной связи между идеями счастья и удовольствия, с одной стороны, и идеей полез­ности — с другой, а я ею то и дело, причем достаточно успешно, оперировал, оказалось помехой для принятия этого принципа, которое иначе могло бы иметь место.