Сто суеверий: Краткий философский словарь предрассудков

нованием Маркс почти не занимался. Далее, Маркс был моралистом и в этом качестве сыграл настолько важную роль, что мы в Европе и се­годня ходим в его учениках. Наконец, Маркс был сторонником Просвещения: он верил в неизбежное поступательное движение человечества, главным образом благодаря «свету» науки, к раю на Земле. Зная реальное положение дел, никто сегодня не разделяет этих взглядов, однако в отсталых стра­нах ими до сих пор охвачены и народные массы, и интеллектуалы.

Таким образом, соглашаться со всем, что ска­зал Маркс, а также с тем, что придумали его по­следователи вроде Ленина,— значит присоеди­няться к постыдному суеверию.

Положение усугубляется тем, что, в отличие от других суеверий (например, астрологии или идеа­лизма), марксизм до сих пор насильственно навя­зывают в странах, называемых социалистически­ми, где ученые, философы и т.д., зная, что имеют дело с заблуждением, тем не менее подчиняются властям и прославляют марксизм как непогреши­мое пророчество. В течение долгих веков челове­ческая мысль не знала унижения, подобного тому, какому она подверглась под властью марксизма.

МАТЕРИАЛИЗМ. Заблуждение, согласно ко­торому все существующее, в особенности все пси­хические явления, имеет материальную, т. е. физи­ческую, природу, а значит, мысль, сознание, чув­ство, воля и т. п. либо вовсе не существуют, либо должны пониматься как нечто физическое, по су­ти дела — как движения материальных частиц.

91

Понимаемый таким образом, материализм — од­но из самых удивительных суеверий, когда-либо придуманных философами, ибо психические яв­ления, само собой разумеется, совершенно от­личны от явлений физических. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе, по совету не­мецкого философа Лейбница, мозг, увеличенный до размеров мельницы. Обходя эту мельницу, мы видим различные частицы материи, сталкиваю­щиеся друг с другом, но не находим ни малейшего следа того, что можно было бы назвать созна­нием, ибо оно есть нечто совершенно отличное от этих частиц и их движения. Другими словами, ут­верждать, что сознание и т.д. материально, аб­сурдно, это равносильно тому, чтобы утверждать, что вода — это железо, а серебро — воск.

Следует признать, что наиболее образованные из материалистов не отрицают, что психические явления отличаются от физических, но все же счи­тают их «в принципе» чем-то материальным. Впрочем, невозможно понять, что в данном слу­чае имеется в виду под «материальным». С таким же успехом можно утверждать, что «в принципе» железо есть дерево, а это уже бессмыслица.