|
Уже в глубине души девочки поднялась маленькая волна страха, но она улыбалась, несла навстречу деду свою улыбку и призывала его: улыбнитесь же и Вы, дедушка. Но дед не улыбнулся. Взгляд его оставался хмурым, брови насупленными, а глаза — злыми. Страх овладел сердцем Маринки. Улыбка угасла в ее глазах. И в то мгновение ей показалось, что помрачнел, нахмурился весь мир. Зеленый луг стал серым, желтые солнышки одуванчика — фиолетовыми пятнами, голубое небо — бледным, а серебряная песня жаворонка стала дрожать, как ручеек, что вот-вот умрет. Маринка заплакала. Через минуту дед уже был далеко. Она видела теперь его спину, но и спина казалась ей злой и неприветливой. Девочка шла и шла по лугу. Ее сердце задрожало, когда она увидела, что навстречу снова кто-то идет. Это шла бабушка — старенькая, с посошком. Маринка настороженно и вопросительно взглянула в глаза бабушке. Бабушка улыбнулась. И такая это была добрая и чистосердечная улыбка, что весь мир вокруг девочки снова ожил, заиграл, запел, переливаясь десятками красок и оттенков. Как маленькие солнышки, снова запылали цветы одуванчика, зазвенели пчелы и шмели, заиграл на серебряных струнах жаворонок... Маринка улыбнулась, перед ее глазами снова затрепетали пестрые крылышки бабочки. Бабушка остановилась на тропинке, смотрела вслед девочке и тоже улыбалась... А может быть, он ничего не знает? Пришла весна. Растаял снег в поле, пошел пар от земли, затрепетал Жаворонок в небе. Послал председатель колхоза в поле четырех стариков: посмотри, пора ли пшеницу яровую сеять, прогрелась ли земля. Пошли четыре колхозника в поле. А вместе с ними побежал и маленький шестилетний мальчик Василек — интересно и ему узнать пора ли сеять. Пришли в поле. Посмотрели колхозники на небо и на землю. Взяли по горсти земли, размяли, понюхали. Приложил каждый к земле ладонь на минуту: не холодная ли земля? Один старик говорит: — Почва хорошо прогрелась. И вчера уже можно было сеять. Второй говорит: — Нет, вчера еще было рано. Сегодня — в самый раз. Третий говорит: — Еще пусть почва немножко прогреется. Сегодня сеять рано. Начнем завтра — как раз в пору. А четвертый склонил голову и молчит. То в землю посмотрит, то на небо, то комок почвы разомнет, то ладонь к земле приложит — и все молчит и молчит. Три старика, сказавшие, когда, по их мнению, надо сеять, отошли в сторону и стали шептаться: — Он самый умный. Поэтому и молчит. А маленький Василек говорит: — А может быть, он ничего не знает? На проходной завода много лет дежурит старый рабочий Иван Дорофеевич. Он проверяет пропуска. — 83 —
|