|
Появлялись и первые грамматические опыты. Мудрый Максим Грек в Москве провозгласил, что грамматика «есть начало и конец всякому любомудрию», первый вход в философию. Писал грамматические рассуждения о славянском. А здесь, в Вильно, еще тридцать лет назад была отпечатана малая книжица, написанная учителями школы в Остроге, — авторы ставили в пример славянский язык, на котором была издана Иваном Федоровым Острожская библия. Выводили кое-какие правила. Во Львове трудами братской школы была составлена грамматика на двух языках — греческом и славянском, «страница против страницы». «Адельфотес» по названию. Но назначалась она к изучению греческого, а не славянского, хотя в ней и проглядывала какая-то упорядоченность. Ей и воспользовался Лаврентий Зизаний, видный член виленского братства, школьный педагог, создавая свою «Грамматика словенска». Это уже более основательный шаг. Максим Смотрицкий, заканчивавший тогда Академию, терпеливо штудировал ее страницы, урывая час-другой среди жесткого расписания обязательных занятий. Книга укрепила его интерес к старославянскому, желание глубже познать. А сейчас, спустя двадцать лет, в келье монастыря он смотрел на нее другими глазами. С высоты уже собственного накопленного знания. Относился к труду Зизания с прежним уважением — смелый почин! — но видел, понимал ее слабые стороны. Довольно ограниченный круг понятий и правил, далеко не отвечающий богатству языка. И автор слишком следовал за чужим образцом, стараясь уложить слова и обороты славянского в готовые формы греческого. Подражательный опыт. С течением времени это становилось все яснее. Труд Зизания оставался лишь шагом на полдороге. Создать подлинную, полноценную грамматику — поставил себе Мелетий Смотрицкий. Отправной точкой ему служат тоже грамматики классических языков — греческого, отчасти латинского. Располагает материал в той же последовательности, что и у них. Также разделяет все учение о языке на четыре части. Орфография — «право писати и гласом в речениях ударяти». Этимология — раздел о частях речи и форме слов. Синтаксис — о словосочетаниях, «словеса сложные сочиняти». Просодия — о метрике, «мерою количества стихи слагати». Но при этом он сам исследует строй славянского языка в современном состоянии, как он вбирает новые слова и обороты в своем живом развитии — и русские, и других славянских народов. Он хорошо знает жар речи проповедника, полемического оратора, сочинителя, ищущего наиболее яркое, весомое слово. Сам не раз к нему прибегал. В этом борении между установившейся традицией и самостоятельным взглядом на живую плоть языка, уступая то одному, то отстаивая другое, возводит Мелетий Смотрицкий здание своей грамматики. — 223 —
|