|
И тут, разрезвившись не на шутку, конь взбрыкнул задними ногами, и я перелетела через его голову. Воздух вырвался из моего тела хриплым вздохом, и на какое-то мгновение прямо надо мной зажглись звезды. Я лежала на земле, не чувствуя конечностей, мои глаза были открыты, но взгляд не фокусировался. Встревоженный голос Хейзел ворвался в мое замутненное сознание, и желание соответствовать своему кумиру придало мне сил. Я взяла себя в руки, выждала, пока пройдет головокружение, и, шатаясь, поднялась с земли. Тревога Хейзел слегка улеглась, она отряхивала меня, втайне радуясь тому, что не придется отвечать за сломанные кости. К моему ужасу, она сказала: – Ты должна снова сесть на лошадь. Если ты сейчас не сядешь, то уже не сядешь никогда, страх останется на всю жизнь. Я посмотрела на мерина, который, ничуть не обеспокоенный случившимся, с удовольствием дожевывал остатки моркови, и он показался мне настоящим великаном. Хейзел заверила меня, что на этот раз возьмет его под уздцы, и, не до конца веря ее словам, я снова взгромоздилась на лошадь. Преклонение перед героями способно сделать нас храбрыми солдатами. Я была вознаграждена за свою смелость, потому что в тот день мы с Хейзел подружились, тайно сговорившись скрыть от тети Кэтрин правду о нашей маленькой авантюре. В то лето моя жизнь в доме тети Кэтрин была спокойной. Будучи больше привязанной к дому, а не к ее детям, я проводила дни с книгой в саду или же помогала ей на кухне. По утрам она выставляла на большой деревянный стол швейную машинку, и, словно по мановению волшебной палочки, появлялись наряды для всей семьи. Но в первую очередь она все-таки сшила три платья мне. Я вставала для примерки, и она, с полным ртом булавок и метром в руке, колдовала над силуэтом платья, пока не оставалось лишь подшить подол, что она делала по вечерам вручную. Ланч обычно состоял из легких закусок, и его съедали на кухне, но ужин всегда сервировали в столовой. После полудня шитье откладывалось в сторону, и начиналась подготовка к вечерней трапезе. Я нарезала овощи, чистила картофель, заваривала для нас двоих чай, пока тетя Кэтрин готовила любимые семейные блюда вроде вкуснейшего жаркого с разнообразными подливами, за исключением понедельников, когда на ужин подавали холодное мясо с воскресного обеда с гарниром из солений и картофельного пюре. Дядя Сесил, муж тети Кэтрин, высокий худощавый мужчина с теплой улыбкой и озорным взглядом, менеджер местного банка, каждый вечер переодевался из делового костюма в домашнюю одежду – вельветовые брюки, рубашку и свой любимый, отделанный кожей, кардиган. Он с удовольствием расслаблялся джином с тоником, который тетя наливала ему и себе в качестве аперитива, и это было вечерним ритуалом. — 85 —
|