|
всегда тому, кто их читает, а вообще-то... -- это строки вашего отца, Юленька. Ты их наверняка не знала, совершенно случайно они оказались у меня. -- Ты говоришь так, что можно подумать, папа подарил тебе целую тетрадку своих стихов, Миша. -- будто укорила Юля. -- Нет. Не тетрадку, -- загадочно проговорил Миша, продолжая смотреть на Луну. -- Точка, -- сказала Юля. -- Да. И она отписала его жизнь. -- Немедленно извинись, Миша, ты сказал какую-то гадость. Мой отец жив, и он еще будет жить, слышишь! -- потребовала Юля. -- Юленька! -- будто опомнился молодой человек и отвернувшись от окна, прошагал к белеющему силуэту в кресле. -- Я просто оговорился, -- жалобно сказал он, припавши к Юлиным коленям и исцеловывая нежные ее руки. -- Я совсем не то имел ввиду. Я хотел сказать: отписала одну из частей его жизни, но будут еще и другие. Прости меня, Юленька. Я проговорил это в каком-то чертовом забытьи, прости. -- Мы действительно завтра идем? -- спросила Юля, не наклоняясь к Мишиным ласкам, будто отшатнувшаяся от них -- так она сидела в кресле, недоверчиво откинувшись на его спинку. -- Да. Я же сказал -- Да! Сейчас же..., я позвоню Вере домой, прямо сейчас! Я буду настой-чив. Она не откажет. -- Звони, -- потребовал Юля. Несколько секунд Миша продолжал сидеть оцепенело. -- Звони же! -- настойчиво прикрикнула Юля. -- Конечно, -- оживился молодой человек и тут же ловко встал во весь рост на ноги и решительно прошел к журнальному столику у кровати, на котором стоял телефон, сел на кровать, снял трубку с аппарата. Не через долго, зазвучал его голос... -- Алло, -- сказал он. -- Да, -- ответили ему. -- Это вас беспокоит Миша. Будьте добры, пригласите к телефону Веру. -- Кто ее просит? -- Это я, Миша. -- Зачем вы звоните сюда? Этот номер для экстремального случая. — 147 —
|