|
– Ты мог привести свои книги в порядок. – Я так и делал. Каждый год я их организовывал по новой системе. Но все равно ничего не мог найти. У меня просто не хватало места для всего. Я не мог устроить дома вечеринку – боялся, что кто‑нибудь опрокинет стаффордшира или одну из коров Гёсса. – Что произошло с ними, твоими вещами? – Я продал книги и керамику. – Ты потерял много денег? – Нет, я получил хорошую прибыль, действительно хорошую, и у меня все еще осталась бронза, которая хранится в подвалах банка Англии. Это мне на старость. Сейчас не чувствуют романтики античных вещей. Пока. Через двадцать, тридцать лет… Ну, никогда нельзя знать это точно, конечно же, но я думаю, что они будут стоить целое состояние. Если бы я был консультантом по инвестициям, а ты – моей клиенткой, я бы определенно рекомендовал тебе этрусскую бронзу. – Спасибо за подсказку, – я могла теперь видеть его лицо под огнями на мосту. Я видела, что он был доволен собой. – Итак, ты устал от вещей. И что потом? – Я не устал от вещей, я устал от владениями ими или от переживания за них. Я бы лучше встал посреди реки – по пояс в воде – и пустил бы их плавать вокруг себя. Мне нравится чувствовать течение. Оно сильное. Но я не пытаюсь больше остановить его; я не пытаюсь ухватиться за вещи, если они проплывают мимо. Пускай они омывают берега музеев и библиотек. – Я бы хотела оставить Аретино себе, – призналась я. – Не хочу отпускать его. – Я сделал несколько дополнительных снимков, – сказал он, – для тебя. Sub rosa, тайком, конечно же. Собирался удивить тебя. – Спасибо. Мы стояли на мосту и смотрели вниз на Арно. Я постаралась соединить ее с рекой вещей, проплывающей через «Сотби». – Может быть сыграем в Пустяки? – Тони протянул палки. – Выбирай одну. – Разве для этого не надо сосновых шишек? – Палки, – сказал он. – Вини‑Пух начинали играть сосновыми шишками, но их слишком трудно отличить друг от друга. – Как мы будем различать палки? Они не очень отличаются. – У одной из них есть утолщение на конце. – Я возьму эту. Мы бросили свои палки в реку, перешли на другую сторону моста и посмотрели вниз через перила. – Но есть и еще одна вещь. Все мое существо связано в один узел с этой книгой. Это мой секрет. Это придает мне чувство некой избранности. Как будто я шпион или тайный агент. Кто‑то, выполняющий задание особой секретности. Я не хочу терять это чувство. Я не знаю, кем я буду без него. Я могу все себе сообразить ровно до начала торгов. Я могу представить, как ударит молоток. И все. — 187 —
|