|
Я придерживалась такого распорядка где‑то до середины января, когда нужно было закончить с Аретино, что я собиралась сделать в мастерской синьора Сечи в Прато. Во время прогулок я иногда навещала Сандро во дворце Питти, где поврежденные картины (многие из них были перебинтованы) лежали в Лимонайе, будто пациенты в госпитальной палате, или в Бадиа, где проходила подготовка к снятию со стен фресок в часовне Лодовичи, к операции, которая называлась strappo.[135] Иногда я ходила на площадь Микеланджело, а иногда ездила на автобусе в Фьезоле и совершала свою любимую прогулку в Сеттиньано, где останавливалась в Каса дель Пополо выпить стакан вина, прежде чем вернуться на автобусе в город. Домой. Я была cittadina, помните? * * *Я упросила синьора Сечи позволить мне пользоваться его инструментами для нанесения золотого тиснения, необходимыми, чтобы закончить переплет книги. Эти инструменты очень тонкие и дорогие, и вообще‑то спрашивать разрешения пользоваться ими было все равно, что просить кого‑то одолжить тебе его зубную щетку. Но когда я объяснила все обстоятельства и показала ему книгу, он все прекрасно понял и даже предложил взять эту работу на себя. Возможно, это и было разумным предложением. Он имел гораздо больше опыта, чем я, и он показал мне некоторые свои работы – удивительно красивые. Но я хотела сделать все сама. Он это тоже понял и обещал помогать мне всем, чем только мог. Его мастерская была красивой. Его инструменты были красивыми и идеально чистыми, его бронзовые шрифты были высочайшего качества, и золото, которое он использовал, было самой высокой пробы. Я выбрала узор, состоящий из нескольких простых орнаментов. Сафьян, который я выбрала, имел четкую зернистую поверхность, и я провела все утро, полируя его при помощи теплого гладила, сглаживая все неровности. В полдень синьор Сечи помог мне выбрать шрифт и установил его в паллеты: «Le preghiere cristiane preparate da Sauta Ghdiana d'Arezzo». После мучительных раздумий я решила использовать «Preghiere cristiane» вместо «Sonetti lussuriosi» для заголовка на корешке. Эстетическая задача, которую я поставила перед собой, – попытаться вписать в узор обложки изгиб моста Санта‑Тринита, но синьор Сечи заметил, что из‑за нехватки соответствующих инструментов длинные изгибы, о которых я думала, будут выглядеть тонкими и слабыми без должной опоры. В конце концов мы остановились на двух прямоугольниках, один в другом, увенчанных четырьмя микеланджеловскими изгибами с простым цветочным орнаментом по углам. Была также и техническая проблема. Изгиб сложный. Когда мост восстанавливали после войны (он был взорван нацистами), инженеры не смогли найти формулу, чтобы выразить изгиб математически, и я тоже не могла понять, как изобразить его при помощи отделочных инструментов. Но синьор Сечи нашел решение. Мне следовало воспользоваться очень маленьким валиком (инструментом, похожим на колесико, которым разрезают пиццу), чтобы перевести с бумажной выкройки на сафьян основной рисунок – начертить длинную плавную часть изгиба. А затем обработать каждый конец там, где изгиб начинает закручиваться, как пружина, при помощи двух специальных полукруглых стамесок‑ бронзовых инструментов, предназначенных для того, чтобы оттискивать разного размера дуги. — 121 —
|