|
Контроль присутствует только в идее «второго я». Но когда есть видение, что второе «я» – это только идея, образ, фантом, – что контролировать? Фантом ты в любом случае не можешь контролировать. Анна, все в порядке? Анна: Да, в определенном смысле. Но я сегодня слишком вялая, так что… Карл: Ого. Сегодня день Шивы. Очень вялый. Анна: Именно так. Карл: Луны нет. Сегодня луна Шивы. Лиз: Луна Шивы? Такой не существует! Мистер Айер: Новолуние. Карл: Или можно сказать «безлуние». В следующем месяце будет праздник Махашиваратри (ночь Шивы). Большой. Лиз: Ты останешься на него? Карл: Нет, я как раз в этот день улетаю. Я бы предпочел не оставаться, потому что будет весьма многолюдно. Маха случается каждые двенадцать лет? Мистер Айер: Каждый год. Карл: Каждый год. Каждые двенадцать месяцев. Мистер Айер: В каждом месяце есть Шиваратри, но именно в этом месяце Шиваратри празднуется. Карл: Да, это маха. Каждые двенадцать месяцев, двенадцатую луну или тринадцатую луну. Тогда приезжает много народу. Мистер Айер: Но не издалека. Обычно из соседних деревень. Не такая уж и большая толпа. Карл: Не такая большая, как на Дипам (фестиваль Огня). Мистер Айер: Нет. Карл: Но все равно достаточно, я думаю. Тереза: В прошлом году я была на Шиваратри в Варанаси. Там была процессия садху, слонов и все такое. Карл: Большой праздник. Лиз: Это что-то особенное. Карл: Так что же делать? Я помню, три года назад, когда умер Йоги Рамсураткумар… Три или четыре года назад? Франческо: Три. Карл: Три. Аппараты были отключены. Тереза: В день Шиваратри? Карл: Ага. Моника: О, правда? Карл: Чтобы сделать это как можно более благоприятным. Это абсолютное учение о беспомощности. Йоги Рамсураткумар, величайший мастер сиддхи в Индии, был прикреплен к аппаратам и отключен от них в благоприятный день. Не мог принять никакого решения, да его это и не волновало, поверь. Франческо: Ну, а какой день нравится тебе? Карл: Мне? Ну, любой, какой нравится тебе. Франческо: Завтрашний? (смех) Карл: Если найдешь штепсель. Франческо: Ты не поверишь, но это возможно. Все может измениться. Все еще слишком много. Все еще. О Боже. Карл: Однако, возвращаясь к беспомощности, – это действительно сродни великому учению, абсолютному учению. Быть величайшим мастером на всем свете и лежать там в абсолютной зависимости от машин, чтобы потом ученики решили, когда выдернуть штепсель, дабы сделать это очень благоприятным… Там лежала сама беззаботность: даже рука поднималась с помощью шнура. Ведь вокруг него был дом из стекла: каждый мог нанести визит. Приятное зрелище, а? — 201 —
|