Сын Ра

Мы просидели с Бородой за коньяком до 23 часов, то есть до самого закрытия ресторана, а потом решили отправиться к нему в студенческую общагу и продолжить так хорошо начавшийся, спонтанно возникший праздник. К тому же, в моей квартире жутко пахло токсичной ацетоновой краской, так что спать там, да и просто находиться какое-то время внутри помещения, было совершенно невозможно.

Не торопясь, мы дошли до проспекта Ленина и встали очень нелепой скульптурной группой (невероятно тощий «доходяга»в армейской куртке и толстый низкорослый бородач) на троллейбусной остановке, аккурат напротив ДК «Трансмаш», дожидаясь последнего троллейбуса №1. Наши одинокие фигурки в ночи, освещенные ярким светом дорожного фонаря, уже издали бросались в глаза редким в этот поздний час прохожим. На мне, как всегда, была надета военная камуфляжная куртка «афганка», которую в 1987 году привезли для «пробы» на армейские вещевые склады в сравнительно небольшом количестве и только в действующую армию (первое время после увольнения в запас мне очень нравилось подчеркивать окружающим свое «дембельское происхождение»). Кстати, в ней я сидел и в ресторане, вызывая многочисленные любопытные взгляды скучающих тамошних дамочек.

Мимо нас продефилировала изрядно подвыпившая «троица»: двое парней и девушка лет 16 — 18. Парни периодически взбрасывали правую руку вверх и громко выкрикивали: «Зиг хайль!» «Заткнись, крыса арийская!» - мрачно пробурчал Борода, обращаясь к одному из парней - со своей белокурой головой он, действительно, походил на «истинного арийца». Парни отошли в сторону, о чем-то недолго посовещались, а потом принялись выламывать штакетник в находящемся рядом палисаднике. «Серя, встаем сюда!» - сказал Макаров, схватив меня за локоть и подтолкнув к стене двухэтажного дома, построенного еще в 40 - е годы японскими военнопленными. Мы встали рядышком, локоть к локтю, плотно прижавшись спинами к кирпичной стене, готовые одновременно отражать нападение.

Вскоре из темноты вынырнули две зловещие фигуры. Парни вальяжно подошли к нам: один держал в руке деревянную штакетину, второй — длиннющую заточку. «Ну что, мужики, делать будем?» - хрипло произнес «ариец», держащий в руке палку. Я решил не дожидаться его атаки и напал первым, нанеся серию точных, но, видимо, не очень сильных боковых ударов в худое продолговатое лицо «арийца». Он скрючился, но в это же самое время подбежал второй, чернявый парень и нанес быстрый, совершенно незаметный для глаза удар острой, как шило, заточкой прямо мне в грудь. Тут уж я окончательно взбесился: схватив лежащую на земле штакетину, я начал колотить ею, как очумелый, по голове чернявого. От боли и страха, заливаясь кровью, он выбросил на проезжую часть свою заточку и, что есть силы, бросился наутек. Вслед за ним побежали «ариец» и брошенная своими кавалерами девица. Догнав девицу, я отвесил ей такого «сочного» пинка под зад, что она вылетела из своих босоножек и во весь рост растянулась на асфальте, громко всхлипывая и по - детски размазывая на своем испачканном лице девичьи слезы.