Сначала-то Василий Арсентьевич подумал, где это я и что со мной, а когда очнулся по-настоящему, услышал, что какой-то шум идёт из-за спины и вроде бы как снизу. Собрался с силами и сел. А от страха у него по спине — мороз, словно кто льдину за воротник спустил. И понял он тут: никакая с ним не галлюцинация случилась, а настоящая явь. И что сидит он не у сосны, рядом с рюкзаком, а у края обрыва, что ведёт к реке. Обрыв каменистый, с выступами. Сорвёшься — костей не соберёшь. И ещё заметил Василий Арсентьевич — ноют руки. Посмотрел, а меж пальцев у него по полной горсти пожухлой травы пополам с кустиками шиповника — цеплялся за траву и кустарники. Кое-как добрался Василий Арсентьевич до своего рюкзака, а это шагов около двадцати, подобрал его, подхватил ружьишко и дай бог ноги от этого места. Выходит, прогнал его хозяин, размышлял Василий Арсентьевич, и долго не мог понять, чем грешен. Потом всё же надумал. Оказалось, он жену свою, то есть мою бабушку, под пьяную руку поколачивал. Вспомнил и бросил бить. А насчёт хозяина тайги, так о нём и сейчас в тех местах поговаривают. Живёт, мол. Только я так полагаю — снежный человек это. ПРЕДСКАЗАНИЕ ЦЫГАНКИМоей матери, когда я ещё был грудным ребёнком, цыганка нагадала беречь меня от воды. Вернее, оберегать от воды. Утонуть, мол, может… (Из рассказа отца) Первый рассказ отцаСлучилось это в конце мая. В эту пору наши деревенские мужики обычно ходили ловить рыбу саком. Бабочек ловят маленькими сачками, а рыбу большим саком, натянутым на раму и укреплённым на конце четырёхметрового шеста. Этим шестом, взявшись за его конец, рыбак забрасывает сак в воду, прижимает ко дну и подтягивает к себе. Уловистая снасть. Так вот, мы с отцом пошли рыбу сакать. С ночёвкой. Ночью-то рыба лучше ловится. Для бивачка выбрали место у основания рукава, точнее — у длинного узкого мыса. Здесь летом деревенские ребятишки обычно стерегли пасущихся телят. Для нас оно было удобным тем, что, начав сакать с правой стороны бивака, мы, постепенно огибая мыс, приближались к нему с левой стороны и шли к костерку отдыхать, чтобы потом начать новый круг. Когда было поймано с ведро рыбы, мы немножко поспали, а в четвёртом часу утра, заметив, что вода вот-вот выйдет из берегов, опять принялись за работу. Обошли мысок, отец говорит: — Ступай, Фролка, к огню, повесь там на сучок одежонку, а то, гляди, подтопит. Да рыбу заодно вытряси в мешок, а я спущусь пониже. Только быстрей беги, одна нога здесь, другая там. То, что отец велел, я сделал. Возвращаюсь к нему бегом по тропе, а он меня увидел, щуку за жабры поднял, кричит: — 224 —
|