|
— А почему Паулюс не ударил со своей стороны? — Сережа Лазарев тоже почувствовал себя полководцем. — Ударили бы с двух сторон! — Ударили! А горючее? Война — это горючее, а у него горючего в танках на тридцать километров хода… Ему же горючее самолетами доставляли, лично Геринг занимался, да опозорился, не смог. Вот они всё и рассчитали: Манштейн из Котельниково ударит, операция «Зимняя гроза», так? Мышкову форсируют, подойдет за тридцать километров — и тут уж ему навстречу Паулюс, операция «Удар грома». Вот у них как — гроза, гром! Для страху, что ли? В общем, план хорош был: с юга — гроза, с севера — гром. Пробьют коридор в кольце окружения — и сразу в него грузовики со жратвой и горючим, они уже готовые стояли, нагруженные. Все рассчитано до точки! И никто ничего не знает, никто не ждет их, а они — как снег на голову. Вот как надо операции готовить, — неожиданно для себя похвалил Манштейна Леня Лапшин. — А наши? — спросил Игорь. — Наши что? — А наши-то про операцию узнали вовремя, они прибытие дивизии из Франции засекли, там рейд конный был, ну и нарвались на этих «французов». Но думали — защитимся… — Тут Леня вздохнул. — А как защитишься? Тут шестьдесят первая армия стояла в основном. Шестьдесят вторая — в Сталинграде, она известная, а здесь — шестьдесят первая. Но это только говорится — армия… На километр фронта — полтанка и две пушки. И неполный боекомплект снарядов… Куда их, эти две пушки, таскать? Куда раньше ставить? И танки… у Манштейна — пятьсот, а у наших знаете сколько? Семьдесят семь… У Манштейна даже «тигры» тут были, их из Африки, от Роммеля привезли, даже не перекрасили, так торопились… А «тигр» что? Броня — сто двадцать миллиметров, вот. — Леня показал пол-ладони. — Ее чем возьмешь? — Не сто двадцать, а сто пять, — поправил Миша. — Чего сто пять? Чего сто пять? Сто двадцать! — Сто пять! — Сто двадцать! — Сто пять, я сам читал! Лапшин заорал на весь класс: — Зверев! Толик! Ну Звериныш же! Сколько броня у «тигра»? Толик Зверев в конце класса оторвался от книги и не задумываясь отрапортовал: — Сто двадцать миллиметров, пушка — восемьдесят восемь миллиметров, длина ствола — шесть метров двадцать сантиметров, вот как отсюда и дотуда. — Понял? — веско сказал Лапшин Мише. — Он бьет почти на два километра. Наши еще в то время и не достреливали до него, а он уже — блямс! — Леня ударил кулаком по ладони. — Блямс! — Все равно Т-тридцать четыре лучше, — отозвался Зверев с последней парты. — Наши научились тогда кумпола штамповать. Вот так: бац — и кумпол, бац, бац — и кумпол. Немцы хотели тридцатьчетверку сделать, собрали инженеров, а не смогли. — 104 —
|