|
Передреев вызывает сплошную жалость. Вы говорите: тоска по идеалу. Эта тоска – хороша, но вот что плохо: если кто на волос даже не сходится с идеалом, то растерзает его вепс – точнехонько как врага. П. ч. мирозданье – у вепса – состоит из двух «действующих лиц»: вепса и идеала. (Опричь же ничего в бездне пространства н е т.) Теперь о Кожинове. Вот в чем беда: он мало умен и, главное, литературно мало даровит… Уж поверьте, что это так! (Мы с Вами – точно – умнее гораздо, как ни тоскливо это.) Самое же поразительное – это отсутствие у таких, как Кожинов (т. е. русских), какого-либо народного чувства, чутья. (И чутья социального…) Эти слова непривычно громки – для меня, но я не знаю, как выразить ту важность, которая тут отсутствует. Так, все жалкие идеи о 30-40-х годах хуже, чем жалки! Так не может рассуждать человек, рожденный не из книжки (идеи), а естественным образом. Ибо нет и не будет во веки веков оправданья ни единому году того царствования. А пуще всего годам 30-40-м. Они были страшны не только физически, но и морально, и противоядия тому злу, может быть, не сыщется уже никогда. (Все это чудно видно в документах Смутного времени. Когда «брат доносил на брата, сын – на отца, и не было Бога ни в единой душе…») Эта отрава тогда начала в народе течь, а когда случилась Победа (в войне), все уж стало тут необратимо[100]… И вот, на мой взгляд, все речи такие как раз и есть антинародные, ибо всякий распад (нации и любого единства) начинается, именно когда Бог рушится в человеке. Кожинов ни капли не верит в Бога. Он думает, наверно, что Бог, как недвижимость, всегда, при нем, если он – русский. Ужасно он не плодотворен! И очень мало даровит – вот беда! Он при светляке вычитывает цитату. Ну, хоть из Белинского – про талант! А это же – глупо! И при том: он Белинского не любит, а я – люблю. Но меня ничуть не смущает – быть против цитаты из Белинского, а его – не смущает: пользоваться ею, хотя он его не любит! Не любить Белинского может только бесталанность. (И еврейство.) Знаете ли, что столь роскошный роман, как «Отцы и дети», посвящен: «Памяти Виссариона Григорьевича Белинского посвящается»? Мне плевать на все «ошибки» его, даже и на ОШИБКИ. Блок – в чумном страхе своей реальности ругал его. Да ведь и не только ругал!.. Эти носятся с Aп. Григорьевым – против Белинского. Дураки потому что. Белинский талантливее Aп. Григорьева: и это Блок, а не я, сказал: «Одна пядь значительно более талантливого Белинского затмила все семь пядей Aп. Григорьева». Он (Блок) мог досадовать на это (в иную минуту). Но он понимал, что талант в России – не шутка. Ничего общего – с немецкими эстетиками. Немецкий язык не располагает этой тонкостью: способность – даровитость – одаренность – дар, талант, гений. — 262 —
|