|
Пригрозите ему, пожалуйста, натуральным топором! (Мол, я как пантера… Или еще как-нибудь.) Мол, Вы… Чтобы разгрузить свой рабочий день, т. е. – век…) Он большой трус. (Вообще.) И трусость его такого рода: авось нарвусь на порядочного человека?!. Чем черт-батюшка не шутит!.. Побьют!.. (П. ч. в детстве ему, небось, говорили: «Шурик, не лги. Шурик, не воруй («пирожное эклер» – «в столовой ИТР»)[87]. Ты мальчик хилый – могут побить (эти «ломовики-охотнорядцы»)…». Уверяю Вас, Стасик, именно в этом вся его мораль. В УЖАСЕ перед порядочным человеком… Перед этой возможностью порядочного человека (как ни мала она). Отсюда – и холопская любовь к Ахматовой, и многое другое (чем «подкупает» эта мелкая нежить)! Ваша Т. Глушкова». * * * «23 – 24 октября 1977 г. Ох, Стасик! это забава жестокая, между тем… Пока всех более доволен Юра Смирнов, который меня – все время – к миру подначивал, рассказывая трогательности. П.ч. на их Высших курсах[88] происходило ежевторниковое страдание, о котором Тип[89] – мне: «Мы ходили после занятий в пустой класс, курили и вздыхали на запретную тему, т. е. я – вздыхал, а он – понимал; а Юра говорит, что были всякие театральные хватания за голову (мол, что я наделал!!!) и речи столь небранные, что даже, вместо того чтоб сказать: «сумасшедшая», – Тип говорил: «неистовая». И Юра подначивал, считая, что (Тип) «уже достаточно наказан». (Речь текла про меж них даже про то, что ему, мол, стыдно «людям в глаза смотреть», что я, хоть и «неистовая», но – «наверное, права…», ну, и что деньги – лапу его (копытную) «жгут». «Так унизить», мол! Как я – его. «После такой дружбы!» И – «за такую нежность»! Ну, и т. д. и т. д. Курили и вздыхали. Вздыхали и курили. Я, впрочем, верю Юре, что ему тот меня не ругал. П. ч. Юра этого так заведомо не допускает, что только дурак сиволапый мог бы тут рискнуть. Вроде Савельева, скажем… Ну, и Тип это прекрасно понял, да и знал, что тут надо – «кудри наклонять и плакать», а не поносить…) А вот в чем жестокость: в пылу радости Тип забыл про эти бессмертные деньги. Опомнясь же, непременно подумает: значит, надо отдать!.. А это – выше его, то есть любви, и дружбы, и нежности превыше. (Юра не верит, а я вот пророчу: вряд ли перейти ему эти деньги…) Он ведь не знает, что я их ни за что не возьму и скажу: «Это все старое, прошлое, ничего не поминайте мне, а то рассвиреплюсь пуще!». И вот, Стасик, пока мы смеемся, я уверена, он думает: деньги!!. Я вспомнила, например, что вчера по телефону, когда я нечаянно помянула, что мне подарили Чаадаева, Тип сказал: «Ничего себе подарок! Да этому подарку цены никакой нет! Целое состояние!» – и была тут та жадная родная интонация… — 256 —
|