|
Суть истории состоит в том, что большевистская верхушка через 10 дней после расстрела на Урале царской семьи решила устроить на одной из кремлевских кухонь ритуальное сожжение головы Николая Второго. «По приказанию Ленина» все вожди якобы собрались в Кремле, подписали протокол, в котором голова была признана подлинной, и большинство проголосовало в ночь с 27 на 28 июля 1918 года эту голову сжечь. Безымянный очевидец, сохранивший историю злодеяния в своей памяти, сообщает, что помимо вождей свидетелями события было множество народа: «комендант», «караульный начальник», «у входа сидит часовой», «куча людей» рядом с кухней «курит, разговаривает вполголоса…». В «небольшой комнате» с «растопленной печью» сидели «около двадцати человек, в их числе Эйцух, Смирнов, Бухарин, Радек с сестрой и некоторые другие. Потом Петерс с Балабановой; за ними следуют: Коллонтай, Лацис, Дзержинский и Каменев». Коллонтай стало жарко, и она вскоре исчезла. «Появились зато другие любопытствующие. Среди них я видел Крестинского, Полякова, несколько матросов и женщин». И наконец наступил торжественный момент: Троцкий приказал перенести сосуд с царской головой «к пылающей печи». «Пламя охватывает голову царя Николая, и невыносимый запах горящего человеческого тела наполняет душную комнатку». С этой историей может соперничать только следующее повествование, не менее мистическое, о том, куда исчезали после убийства Кирова из Ленинграда остатки несчастного дворянства: «Говорили (кто? – Ст. К. ), что путь «дворянских поездов», идущих из бывшего Петербурга в Азию по специально построенным (! – Ст. К. ) веткам железной дороги, обрывался в песках Кара-Кумов. Заключенных выкидывали на раскаленный песок, а пустые составы возвращались за новыми жертвами в Ленинград…» («Россия распятая», с. 121). Вот такими бульварными «двуглавыми утками» и сплетнями, почерпнутыми из самых что ни на есть желтых эмигрантских изданий 20-х годов таких же «профессиональных историков», как и сам Илья Сергеевич («Сатанисты XX века» З. Шабельской, «КПСС у власти» Н. Рутченко, «Крестный путь» Ф. Винберга), изобилует эпохальный труд художника. Глазунов горюет по поводу того, что эти книги до сих пор не изданы в нынешней России. Но почему? Столько антисоветских «исторических исследований» пылятся ныне на книжных развалах! И, однако, всему есть предел: истории, подобные той, что произошла на кремлевской кухне, даже нынешние «отвязанные» демократические издательства, видимо, стесняются печатать. — 165 —
|