|
Анализируя сейчас свой первый медицинский опыт, я, прежде всего, поражаюсь безропотности своего поведения. Я полностью доверился судьбе и не только не пытался вмешиваться в ход событий, но мне даже и в голову не приходило поинтересоваться, в какую больницу меня везут, действительно ли нужна операция, стоит ли доверяться практиканту и т. д. Решалось все как-то само собой, меня, собственно, никто ни о чем и не спрашивал. Возможно, это было и правильно, так как случай был достаточно очевидным, и закончилось все вполне благополучно. Немаловажно и то, что медицина в то недалекое время была совершенно бесплатной и бескорыстной. Второй случай был несколько иным. Лет через двадцать мне нужно было удалить вену на ноге, которая, невероятно расширившись, доставляла массу неудобств, а кроме того, сильно портила внешний вид всего организма. И в этот раз я готов был довериться судьбе в лице первых попавшихся врачей, но более опытные товарищи устроили меня по блату в клинику Вишневского. Прельщало меня еще и то, что сделать все обещали быстро и через два дня выписать на условиях амбулаторного лечения. В клинику явиться надлежало утром и строго натощак, поскольку предстояли кое-какие анализы и исследования. Но, к сожалению, вспомнил я об этом только после того, как съел целую тарелку каши, заботливо приготовленную на прощание женой. Предпринятые вслед за этим самые решительные попытки извлечь кашу обратно успеха не имели. Вика сказала, что процесс упростится, если выпить два литра соленой воды. Времени на раздумье не было, и я пошел на этот отчаянный и, скажу прямо, нелегкий шаг. К сожалению, результата не дал и он. Организм кашу уже оприходовал и расставаться с ней категорически не желал. Результаты анализа крови на протромбин немало удивили видавшую виды сестру. – Вы утром ничего не ели? – спросила она подозрительно. – Съел тарелку каши и… выпил два литра соленой воды. – И давно вы перешли на такую необычную диету? – Сегодня первый день, – чистосердечно признался я. – Ну, после подобного эксперимента не удивительно, что у вас такой анализ крови, – заключила сестра и отпустила меня с миром. В палату я попал к двум искушенным больным, страдавшим закупоркой сосудов в нижних конечностях (по-простому – ногах). Один был отставным артистом балета Большого театра, в прошлом партнером Г. Улановой. Он знавал большую славу, имел явно выраженное самомнение и в разговоры вступал не слишком охотно. Вторым был инженер-железнодорожник, человек не менее интеллигентный, но к тому же еще и приятный во всех отношениях. То, что он в медицине не новичок, было заметно сразу по отсутствию одной ноги. Первый раз его оперировали в отраслевой клинике, пытаясь заменить на ноге один из сосудов. Его рассказ об этом производил на всех, скажу прямо, не слишком ободряющее впечатление. Вкратце история была следующей: операцию, которая была сложной, но не предвещала особых неприятностей, делали под общим наркозом. Отсутствие ноги железнодорожник обнаружил совершенно для себя неожиданно на следующий день. Хирург развел руками: — 143 —
|