|
Страшна не старость – признаков старенья небрежная помада на зубах. Осталось много ей до завершенья, но огонек зари померк в глазах. Всегда за ней теперь детей капризных ступает неотвязно череда. Достань, успей! – стучит над прошлым тризной. И муж уже приятен не всегда… И лишь в часы объятий сладострастных на миг исчезнет боль тупая ран – но вновь весы к утру склонят опасно остывший мозг фиксировать обман. * * * Я заселяюсь, выселяюсь, И вновь куда-то собираюсь, Где обещали уголок. Вставляю ключ в дверной замок: Здесь на полгода я хозяин. Сюда входить пока нельзя им… О, получить когда б-нибудь Квартиру – и навек уснуть! * * * И снова на круги вернуться. А как? И для чего же всё? В чужую душу окунуться – И вдруг понять, что ты спасен… И вот становятся родными Чужая боль, чужая новь – Но нужно ехать. И отныне Не остановишь эту кровь. Стоит теперь перед глазами Она, как тихий уголок, Где не готовят наказаний, Где счастлив быть и я бы мог. * * * Благодарю ее – она меня учила Что доброта у женщин не любовь. И вот с тобою я смеяться в силах, Хотя совсем не то проникло в кровь. Как искренно на собственных поминках, Как нежно я беседе предаюсь, И вижу: за спиною он с картинки На сына смотрит и любимую свою. Не стою пальца я его. Так отчего же Меня так ласково ты в дом к себе ввела? Не для меня готовили здесь ложе, И не меня ночами ты звала. Незваный гость всегда я в этом мире. Но кто ж гостям дарит плохой прием? И я сижу на этом славном пире, Ловлю твой взор, и думаю о нем… * * * На музыку Пустые комнаты кругом. Хожу по ним, и вижу нас, и всё терплю, а над землей летает злой морозный дым. Так неужели вечно сном владеть живым, и я сейчас лишь только сплю, а ты смеешься надо мной, ласкаясь с ним? Цветы забыли унести, и запах их тревожит чуть и сладость льет, напоминая мне о юности хмельной. Вот еле слышное «прости»: как голос тих… Я мог сверкнуть, но мой полет теперь окончен. Я стою перед тобой. — 42 —
|