|
А первой я тебя любил. Прощай! Я все мечты оставил И сам тебя благословил. Теперь ты стала мной навечно. Я пью березовый родник – А ты певунией беспечной Мой шепот превращаешь в крик. * * * Как зеркало меня ты отразила – И, сфокусировав в пучок, испепелила. * * * А и то: разливай, милый друг! Мы с тобой – только ветер-художник да бедный поэт озорной. Мы с тобой – только дождик осенней настойки. Скольких жертв было мало – вдруг как ни бывало дурмана. Только спелые листья в прохладном круженьи заключают обряд мирового цветенья. * * * Когда душа от тела ходит врозь, когда мучителен бесплодья гвоздь, когда так презираешь бег мышей, когда всех обязательств жмет ошейник – до встречи подсчитай унылый срок и продержись – еще один бросок!.. * * * Черной ночью грачи закричали, Старый тополь совсем облепив. Мы смотрели на них и молчали, Наши руки скрепив. А они улетать не хотели, Словно взять собирались с собой Жесткий ветер, пахнувший метелью, Шорох листьев земной. Только утро, развеяв сомненья, Их подняло с собой в вечный путь… Ты ведь тоже ребенок кочевья, Загрустишь – не вернуть. * * * Весну я встретил – верите ли мне? Вошла она… напротив села… Глаза подня?л я – и сейчас же, словно птицы в клетке, зрачки забегали, засуетились, как будто Солнце увидали после долгой тьмы. Мне странно стало: я еще могу смущаться? Всегда я думал, это в прошлом… в прошлом. Она, беспечная, заметив мой позор, неслышно пересела. Только и там я видел, глаз поднять не в силах, — 38 —
|