|
- Пищи! - Не пищи: лучше поищи. Вновь когтями-крыльями машете мне в лицо, Кожу белую клевать привыкли вы давно! Кровь горстями пыльными мажете на крыльцо, Рожей серою в кровать проникли всё равно! «Я встретил Вас…» - и получил меж глаз. Эй, эй, веселей в сатанинский пляс! «Душе настало пробужденье…» Последнее предупрежденье! «И вот награды я своей дождался - На голову кирпич ко мне упал»… * * * Ты моя совесть. Когда ты спокойна – То, что пишу я, меня не достойно. Если ж любимая плакать готова – Это прозрение блудного слова. Всё на места расставляет слеза В миг, когда в душах бушует гроза. * * * Ты потрепи немного – я поверю, что теплая земля от солнца летом, и облаков мурлыканье над пляжем, и дождь капелью теплой за рубашку – всё это призрак ласковый… И где-то стенд передает лихой эксперимент сосредоточьем импульсов в кристаллах. - Женой твоею я не стала, - торжественно ответишь старику, что лет полсотни мыкался по миру и, наконец, расстроил лиру. - Что ж, есть – задача выполнена вами! И лишь тогда, быть может, с ужасом губами коснешься губ хладеющих того, кто, не узнав значенья своего, в чужих руках в тебя так верил, что стал для самого себя потерян. Условия немного поменять – и можно снова матери рожать подопытного кролика Вселенной. Пеной губы старика покрылись. - А если б всё ж объекты поженились? Зашевелились мысли у машин… - Еще один?.. еще один! - Мам! Мамочка!.. - О, настоящий! - Ну что ж, обрежь – и им отдай: пускай в ракету тащат. РОЗА На рынке я розу купил. В кармане деньги какие-то, кажется, были. Женщине я, не торгуясь, бумажку вручил: она удивилась, но догадалась, что я был рассеян. Всё повторяла: - Цветы срезаны утром… Я заворачивал гордый цветок на широком прилавке, подальше от давки. — 26 —
|