Розенкрейцерское просвещение

Далее Фладд повествует о том, как молва (или «сла­ва» — fama) об «Откровении» Общества Креста Розы про­катилась по всей Европе, достигнув и его, Фладда, ушей. Фладд не только читал оба манифеста — «Откровение» и «Исповедание», он ознакомился и с враждебным им сочинением Либавия. Этот Либавий, по словам Фладда, злобно нападает на розенкрейцерскую Братию, опускаясь в од­ном месте своего трактата до прямых обвинений в непо­виновении властям и подстрекательстве к мятежу: Nam uno loco fratres in seditionis suspicionem adduxitK Фладд не уточняет, о каком именно месте трактата идет речь, но, как мне кажется, определенно имеет в виду проделанный Ли-бавием анализ тех отрывков из манифестов, где говорится об Империи и в которых он, Либавий, усматривает мятеж­ные замыслы. Фладд отвергает обвинения Либавия и го­рячо защищает манифесты. Братья, утверждает он, суть истинные христиане, а не злокозненные колдуны или под­стрекатели. Будь их помыслы дурны, разве стали бы они громогласно заявлять о них вслух? Верно, розенкрейцер­ские Братья, подобно лютеранам и кальвинистам, высту­пают против папы, но это нимало не доказывает их при­верженность к ереси. Может быть, именно они — а не католическая церковь — обладают истинным божествен­ным знанием. В заключение Фладд всерьез пытается убе­дить Братьев принять его в свои ряды.

Вышедший в следующем году «Трактат» начинается с таких же примерно рассуждений, что и «Апология», но на сей раз автор гораздо решительнее выступает в защи­ту «благой магии». Магия бывает благая и злокозненная, и следует понимать, что, отвергая или осуждая магию пер­вого рода, «мы тем самым лишаем себя всей натуральной философии». Маги сведущи в математике, говорит Фладд и тут же приводит список известных всем магико-механических диковин, начиная с деревянного голубя Архита и кончая волшебными игрушками Роджера Бэкона, Альберта Великого и прочих (перечень его почти совпадает с аналогичными списками у Агриппы, Ди, да и практически у всех остальных авторов, писавших об использовании ме­ханики в магических целях). Братья Розового Креста, продолжает Фладд, прибегают только к благим видам ма­гии: они пользуются в основном математической и меха­нической магией, а также магией каббалы, научающей вы­зывать ангелов, произнося их священные имена. Магия, каббала и астрология — в том виде, в коем их изучают розенкрейцерские Братья, — суть и научны, и святы.

Далее Фладд переходит к обозрению искусств и на­ук, желая доказать читателю, что и те и другие нуждают­ся в совершенствовании. Не только натуральная фило­софия, алхимия, медицина, но и важнейшие из всех на­ук — математические — обнаруживают, по мнению Флад­да, свою ущербность. Ему кажется, что розенкрейцерское «Откровение» призывает к обновлению математических наук. Похоже, он вычитал этот призыв в описании таинст­венной герметической пещеры и наполняющих ее дико­винных приспособлений; пещера и все в ней находящее­ся символизируют, как полагает Фладд, конкретные ма­тематические науки, и их в первую очередь подразумева­ет заявленная в манифесте программа реформ, провоз­глашающая (в общем виде) необходимость совершенст­вования научных знаний.