Розенкрейцерское просвещение

Но все-таки главные события «Свадьбы» так или ина­че связаны с церемониями и ритуалами рыцарских орде­нов. Автора, мне кажется, могли вдохновлять не только первые зрелища подобного рода, увиденные им в пору юности в Штутгарте, но и более недавние события при хайдельбергском дворе. Кульминацией всего романа яв­ляется сцена посвящения гостей в рыцари ордена Злато­го Камня, отнесенная к концу Дня седьмого, после чего гости отплывают на своих кораблях. Это место в сочи­нении Андреэ как будто опровергает наши догадки: ме­сто действия «Химической Свадьбы» явно не соответст­вует расположению Хайдельберга — уж никак не ска­жешь, что столица Фридриха стоит на берегу морском.

Но не будем забывать, что именно в Хайдельберге три­умфальные колесницы оформлялись в виде кораблей; од­на гравюра из «Описания Путешествия» изображает, как пфальцграф, переодетый Ясоном, «плывет» на подобном «корабле», украшенном символами Золотого Руна и Под­вязки.

Итак, целый ряд деталей согласно указывает на то, что впечатления от блистательного хайдельбергского двора направляли фантазию Андреэ, когда он писал свой заме­чательный роман, ставший вершиной розенкрейцерского мифа. Но, конечно, прежде всего роман этот является соз­данием оригинального творческого воображения, сумев­шего выразить в художественной форме чаяния розен­крейцерского движения, которому суждено было погиб­нуть, едва начавшись. И, что еще важнее, перед нами — творение гениального религиозного ума, которое не укла­дывается в узко-политические или же сектантские рамки, ибо представляет собой аллегорию духовного самосовер­шенствования человека, сопоставимую по интенсивности мысли и чувства с «Путем Паломника» Джона Беньяна.

Но все-таки что подразумевают слова «Крест Розы», каково их происхождение? Вниманию читателя было пред­ложено несколько гипотез на этот счет — старых и но­вых. В настоящей главе я высказала предположение о рыцарской этимологии имени Розенкрейц, намекающего, как мне кажется, на Красный Крест св. Георгия и ордена Подвязки и на символ Англии — розы. В предыдущей главе излагалась старинная алхимическая гипотеза, согласно которой имя образовано от латинских слов «роса» — ros и «крест» — crux (причем «крест» понимается как сим­вол света) и несет в себе отсылку к алхимическим учени­ям. В подтверждение этой теории можно сослаться на то обстоятельство, что «Монада» Ди — сочинение, на титуль­ном листе которого цитируется библейское высказывание о росе (ros), а в самом тексте знак «монады» трактуется как алхимическая форма креста, — обнаруживает, как мы постарались показать, непосредственные связи с розен­крейцерским «Исповеданием». Избегая слишком катего­ричных высказываний по столь сложным вопросам, я все же дерзну заметить, что две рассмотренные выше гипоте­зы вовсе не исключают одна другую: имя Розенкрейц мо­жет подразумевать одновременно и экзотерическое (ры­царское) толкование - «розовый крест», и эзотерическое (алхимическое) — «росный крест». Если это так, то исто­ки розенкрейцерства как алхимического учения следует искать в «Монаде» Ди, в самом же образе Розенкрейца явственно ощутимы «рыцарские» обертоны, да и имя его прежде всего ассоциируется с «Красным Крестом». Оба истока имени оказываются английскими: английская ры­царская идеология и английская алхимия, соединившись вместе, оказали сильнейшее воздействие на зарождавшее­ся в Германии движение «Креста-Розы» — английские символы, как мы видим, не только были «переведены» на язык немецкой культуры, но и обрели в новой среде до­полнительные оттенки смысла.