|
- Быр! Крепота, однако! - сказал он. - Помню, как однажды, это было после сражения при Арсуре, мы с сэром Ульрихом... Шум прошёл по ночному лесу. Ветра не было, только шум и шелест сухих прошлогодних листьев. И шелест этот неотвратимо приближался... Она приближалась к нашему костру, отгибая ветви и раздвигая кустарник, неотвратимая и гордая, закинув за плечи россыпи иссиня-чёрных, искрящихся отсветами костра волос. Глаза её, синие, сверкающие как небо... и т.д. Её копыта мягко, мягко, очень мягко ступали по опавшей листве. И здесь мы, так и быть, поведём своё повествование от лица непосредственно автора... Глава 4 - Кое-что о жизни кентавров Иоланта: Ну, что же? Где твои цветы? (С тоской и недоумением.) О рыцарь, рыцарь, где же ты? "Иоланта", либретто М.И. Чайковского по драме Г. Герца 1 Вначале им показалось, что из темноты выходит просто очень высокая, красивая... нет-нет - необыкновенно красивая женщина. Блеснул металлом обод, скреплявший волосы, и расшитый золотом широкий пояс на кожаном, с металлическими заклёпками переднике, тёмно-вишнёвое платье из-под которого спускалось почти до самых бабок и рассыпалось складками по спине. Поверх её одеяний был накинут просторный серый плащ, стянутый золотой застёжкою у горла. Малиновая, с кистями попона прикрывала конскую спину и серый в яблоках круп... Склоняя гордую голову на лебединой шее, кентавриха подошла вначале к Тинчу, который, не сводя с неё глаз, стоял, опираясь на посох. - Эвоэ!.. Ассамато Величава! - сказала она нежным колокольчиковым голосом. - Как? Величава? - спросил Леонтий. - Грузинка? Гамарджоба, генацвале! Кентавриха непонимающе заморгала глазами. - Меня зовут Тинч, - представился молодой тагркоссец. - Тин-ньч... - нежно протянула она. - Тымаль, чиквышед, шийизморя. - Как, как? - не понял он. - Айхого, ворила та-ак... - пояснила она задумчиво. - Постой, постой! - сказал Леонтий. - Она разговаривает примерно как мы, только иначе скрепляет слова. И впридачу каким-то образом вычитывает обрывки наших воспоминаний... или цитат... - Наверное, у кентавров так принято, - предположил Тинч. - Мнен, равитсят, войподарок, - и Ассамато ловко выхватила из его руки посох Таргрека. Мгновение все стояли в недоумении. Леонтий заметил: - Однако, нахальства она тоже не лишена. - Постой ты, тихо! - шепнул Тинч. - Там, среди узоров, есть изображение кентавра. Видишь, разглядывает. А посох я сделаю новый, в лесу полно орешника... - Кабыябы, лацарица! - провозгласила кентавриха, обращаясь на сей раз к писателю. — 16 —
|