Пророк

Есть ли там воспоминания, эти мерцающие своды, соединяющие вершины умов?

Есть ли там красота, ведущая сердце от вещей, сотворенных из камня и дерева, к священным вершинам?

Скажите, есть ли все это в ваших домах?

Или есть у вас только комфорт и стремление к комфорту — этот вороватый пришелец, который входит в дом как гость, потом становится хозяином, а затем и властелином.

И как укротитель зверей, он железным крючком и бичом превращает ваши самые большие желания в марионетки.

Хоть у него и мягкие руки, сердце его из железа.

Он баюкает вас, только чтобы стать у кровати и смеяться над достоинством вашим.

Он высмеивает ваши разумные чувства и завора­чивает их в мягкий пух сухих трав моря как хруп­кие амфоры.

Вот так стремление к роскоши убивает пыл души, а потом идет, улыбаясь на похоронах.

Но вы, дети пространств, вы, неугомонные даже во сне, вы не дадите себя поймать и укротить.

Вашим домом будет не якорь, а мачта.

Он будет не блистательным покровом, скрывающим рану, но веком, защищающим глаз.

И вы не сложите крыльев, только чтобы проходить через двери, и не склоните голову, только чтобы не удариться о низкий косяк.

И вы не будете бояться дышать только оттого, что стены ваши при этом могут треснуть и обрушиться.

И вы не будете жить в гробницах, сделанных мертвыми для живых.

Ведь как ни красив и богат ваш дом, он не сохранит вашей тайны и не спрячет вашей тоски.

Ведь то в вас, что не имеет границ, остается во дворце неба, чья дверь — утренний туман и чьи окна — песни и молчание ночи.

И тогда ткач просил:

— Скажи нам об одеждах.

И он ответил:

— Ваши одежды скрывают большую часть того, что в вас прекрасно, но они не скрывают того, что в вас некрасиво.

И хотя вы в одеждах ищете свободу иметь свою тайну, вы найдете в них лишь хомут и цепи.

А без них вы смогли бы встретить солнце и ветер всей вашей кожей, а не только хитоном.

Потому, что дыхание жизни заключено в луче солнца и рукой жизни можно назвать ветер.

Кое-кто из вас скажет, что те одежды, какие носили мы, сотканы северным ветром.

И я скажу, — да, это северный ветер!

Но ваш стыд был его ткацким станком, и ваша изнеженность была его ниткой.

И когда он кончил эту работу, он смеялся над вами в лесу.

Не забудьте, что скромность — это шит против глаза, который нечист.

И когда нечистых не будет — не станет ли скромность лишь уздой и обманом ума? И не забудьте, — земле приятно чувствовать ваши босые ноги, а ветрам хочется играть вашими волосами.