Узники Славы

Т: Это пророчество Мирны сбудется через десятилетие, когда серия банковских скандалов повергнет страну в экономический кризис. Но не в пророчестве дело, а в том, что Мирна прикрылась проблемой банков, чтобы избежать разговора о главном: о том, что участие в этом фильме намертво закрепило за ней роль “образцовой жены”!

МЛ: Я умерла в бедности. Это легко проверить, если вам того захочется. Вы найдете много информации на эту тему. Если вам захочется узнать, как я умирала, и что со мной было после моей смерти, у вас должно хватить духу для работы со мной с полной отдачей. Вас выбрали для разговора с нами по простой причине. Вы не больны звездной болезнью. Но я капризная кинозвезда. Я была красавицей, и моим предназначением было развлекать людей, и я их развлекала, и протоптала тропу такой актрисе как Бете Дейвис. Если вы всмотритесь в лицо Бете Дейвис, вы заметите, что оно схоже с моим, но смещено в сторону карикатурности. Бете Дейвис выглядит как я, когда у меня болят зубы. И ее красота на грани некрасивости помогли ей преодолеть водораздел отделяющий красоту от уродства, и найти нечто новое. Она великая актриса. Я знаю, что я никогда не сыграла бы Бэби Джейн, как она. Кинозрители знали меня как красавицу, и я сохранила мой экранный образ неизменным до “победного конца”, а она раскопала новые слои добра и зла, которых фильмы обычно сторонятся, не тревожа совести зрителей.

Т: All about Eve — усыпанный Оскарами фильм “Все про Еву” поразил меня. (В Советском Союзе этот фильм не показывали, но почему именно, сегодня понять трудно). Бете Дейвис, изображая актрису-звезду, смотрела на окружающих ее людей каким-то застывшим взглядом человека, который видит насквозь суету вокруг себя, “читает” истинные помыслы людей, но молчит. Молчание ее производило впечатление чего-то жутковатого, нездешнего и недоступного.

МЛ: — Все потому, что она переступила порог безмятежно прекрасного. Я была слишком стеснительной, может быть, я просто струсила. Меня столько раз тянуло переступить, но я так и не решилась на этот шаг. Но Дейвис перешагнула пропасть, и попала в новую эру киноискусства с иными стандартами красивого и уродливого. Да, я завидовала ей, мне хотелось быть такой же смелой как она, но это было невозможно. Кроме всего прочего, мои лучшие годы пришлись на совершенно иной период. Если бы я переступила порог прекрасного, я бы продлила свою актерскую жизнь на два десятилетия, но мне было страшно разрушить образ Норы, который Америка полюбила, как мне казалось, навсегда. В результате, я проиграла. Они забыли меня совершенно, но забвение унесло и мои дни страданья.