О полилогии А.С. Шушарина

Ну, хорошо, допустим, что социализм рухнул, оказавшись не в состоянии переварить НТР, хотя истинные причины (как внутренние, так и внешние были совсем иными). Так что же должно придти ему на смену, если капитализм, согласно полилогии уже отживающая форма?

Ответ А.С.Шушарина на этот вопрос заключался в следующем выводе: «…тогда и возникнет не стихийная диффузия технологий (как при капитализме, причем, как мы увидим, в конкретике в весьма многообразных же, но неизменно капиталистических же формах не только «промышленного шпионажа», но и частных нерыночных процедур передачи, консалтинга, мониторинга, аудита и пр.), а уже новая общественная форма, их регулируемое интенсивное движение. Это будет уже не «модификация технических отношений» (хорошо замечает С. Черняховский), а как раз преодоление их научными, социоаналитическими и социорегулятивными (Э. Маркарян) отношениями, связанными со знанием и познанием, не имеющими технических и организационных границ, которые всегда, опять точно замечает тот же С. Черняховский, «корпоративно-техничны». Вот все это и есть информационный «базис» перемен в обобществлении технологий, что уже надстроит над собой и некоторые, пока совершенно непредсказуемые, не только постплановые, но и, условно говоря, «постполитические» или «внеполитические», интеллектуальные институты. Вообще сменит «тоталитарную демократию» на, скажем, «творческую демократию» во всех слоях и сферах бытия. Ведь и вторая сигнальная система базируется на нервных окончаниях в теле всего организма (т.е. не является только «надстройкой»), но уже способна к отрыву от «тела», к саморефлексии. Так что, образно говоря, в итоге известные «четыре власти» дополнятся еще некоей научной, вероятно даже, как и властно более высокой.

«Невероятное» обобществление технологий самими «трудящимися нового типа» (к этому субъектному анализу мы вернемся много ниже) и будет означать общественный, революционный процесс создания научного механизма производства, информационно означающего организацию постоянного общественного, вертикального и, главное, диспозитивного, внефункционального и эксфункционального, межотраслевого, межпредприятийного и межпрофессионального (если угодно – комплексного, междисциплинарного) изучения «интенсивных» величин технологий. (Именно в этом смысле вопрос об информации – это и есть вопрос об уровне разумности, целесообразности, концентрированности траты социальной энергии – Ю.Каныгин, В.Панченко) Но в основе своей это совсем не управленческая задача (как нечто лишь институциональное, производное, оформляющее), а диспозитивная задача самих «трудящихся нового типа» по взаимному «вмешательству» в технологии и их цепи. Потому же и у П.Барчеллоне совершенно верно знание непосредственно связывается именно с технологиями (в его анализе капитализма). Такое изменение и будет означать шаг освобождения человека, не коллектива, предприятия, отрасли, учреждения и т.д., а именно человека, трудящихся, от замкнутости «технологического феода» (а это его же снятие) в выборе деятельности, обучения и перемен труда, в участии в управлении посредством своего рода второй сигнальной системы. Здесь можно продолжить хорошую мысль К.Эрроу: жесткость организаций, их связей и динамичных перемен возрастет, но индивиды будут более свободно перемещаться из одной структуры в другую. Технологические императивы (в простейшем виде технологической дисциплины) нигде и никогда не исчезнут, но именно для человека они перестанут быть неподвластной, отчуждающей силой. Жесткость связей и жесткость их же перемен неумолимо диктуются ростом мощи, плотности и многообразий связанности «социальной материи», но со «второй сигнальной системой» всепронизывающего анализа производство и человек освобождаются от учрежденческих и пр. границ собственности на технологии. Ведь вторая сигнальная система, как известно, вовсе не является надстройкой нервной системы, а является пронизывающим всю ее качественно другим, причем общественным в индивидуальном, способом функционирования, снизу доверху. К тому ж предстоит сменить не только «стихию рынка», но и уже более высокую «стихию плана». Хотя пока повернуло в обратную сторону» (Цит. изд. т.2. с.620-621).