|
[268] Benjamin an Theodor Adorno. 23.2.1939 // Ibid. S. 225. [269] Ibid. S. 255. [270] Theodor Adorno an Benjamin, 10.11.1938 // GS. Band. I. S. 1097, 1098. [271] Benjamin W . Konspekt. S. 1152. [272] Benjamin W. Zentralpark. S. 663, 687. [273] Theodor Adorno an Benjamin, 29.2.1940 // GS. Band I. S. 1131. [274] Цит. по: Ibid. S. 1135. [275] Baudelaire Ch . Le peintre de la vie moderne // ?uvres compl?tes. I. Paris, 1975 (далее – OC I). P. 553–554. [276] Bataille G . La litt?rature et le mal. Paris, 1957. P. 7–8. [277] Baudelaire Ch . L’horloge // Petits po?mes en prose. OC I. P. 158. [278] Мы цитируем текст Беньямина по трехтомному изданию «Галлимара»: Benjamin W. ?uvres I–III. Paris, 2000. Folio Essais (далее ссылки на это издание – сокращенные: ?uvres , с указанием тома и страницы). [279] Одна из предрасположенностей новейшей и современной философии заключается в опыте актуализации форм дискурса для определения актуальности концептуальных задач. Было бы интересно инициировать историю «актуальных форм» философии (возможно, такой тип формального восприятия вопрошания концепта связан с определением политической ангажированности философа: Маркс с его сочинениями на злобу дня послужил бы в данном случае замечательным образчиком). В качестве примера можно указать, что у Беньямина постоянно присутствовало это стремление к преумножению форм дискурса (различные проекты журналов, а также эксперименты в «Улице с односторонним движением» и «Берлинском детстве»). На деле такая установка реализуется в «Ситуациях» Сартра, к которым в этом отношении восходят «Обстоятельства» Бадью. [280] В «Рождении клиники» Мишель Фуко разворачивает критические модальности этой актуализации взгляда в виде диспозитива одновременно и клинического, и эстетического. См.: Фуко М. Рождение клиники. М., 1998. [281] Clifford J. Malaise dans la culture. L’ethnographie, la litt?rature et l’art au XXe si?cle. Paris, 1996. P. 121–153. [282] Barberger N . Le r?el de traviole. Presses universitaires du Septentrion, 2002. P. 43. [283] «В своей традиционной форме история пыталась “обратить в память” памятники прошлого, превратить их в документы и заставить заговорить эти следы, которые сами по себе часто бывают не вербальными или же молча выражают совсем не то, что они говорят; в наши дни история – это то, что превращает документы в памятники , и что там, где мы расшифровывали следы, оставленные людьми, там, где мы пытались распознать по отпечаткам, чем они были раньше, теперь возникает масса элементов, которые необходимо изолировать, сгруппировать, сделать релевантными, соотнести друг с другом и объединить в целое» (цит. по: Foucault M. L’arch?ologie du savoir. Paris, 1969. Р. 14). — 235 —
|