«Только ли случая? – съехидничал внутренний голос. – Не по этой ли самой причине ты поехал в Днепропетровск, держа в подсознании упоминание Лиды, что где-то здесь проживает её мама, хотя и не признавался себе в этом? Не ждал ли этой встречи ежедневно и ежечасно при всяком посещении больниц, зная, что она работает врачом, не искал ли в кинотеатрах, у книжных ларьков, возле ЦУМа у фонтана или просто в человеческой реке, текущей по центральному проспекту. И то, что случилось сегодня, – чудо, судьба или всё же просчитанная тобой закономерность?» Только глубокой ночью, когда уже начали слипаться глаза, Чумаков уговорил Лиду остаться переночевать, постелив ей на диване, а себе на полу. Они уснули, наверное, одновременно, оборвав разговор на полуслове. Утром наскоро попили чаю, Лида торопилась на работу, и Вячеслав вызвался подвезти её. Когда запирал дверь, на площадку вышла соседка – пожилая женщина с бледным худым лицом. – Утро доброе, Вячеслав Михайлович! – притворно учтиво пропела она, сверля Лиду колючим взором. – Здрасте, – буркнул Чумаков, а Лида опустила глаза. В лифте пришлось ехать вместе. Соседка молчала, но откровенно осуждающий взгляд «вылил» на обоих такую «бочку» грехов, что им стало неудобно, хотя ни о чём «таком» они даже не помышляли. Чумаков заметил, как занервничала Лида, садясь в машину. – Всё нормально, – сказал он. – Для чего, по её мнению, одинокий холостой мужчина приглашает домой девушку? Чтобы заниматься всякими безобразиями: стихи, например, читать или кашу из сковородки есть. Разве это не безобразие? Возмутительно просто! – Он фыркнул, копируя интонацию соседки. Лида улыбнулась. Она была благодарна Вячеславу за то, что он понял её и поддержал, шуткой развеяв неприятное. – Завтра я поеду к маме, а с понедельника начинается лагерная смена, – сказала Лида, прощаясь. Через три дня Чумаков отыскал её в лагере. Но Лида была так озабочена началом, когда всех детей надо было взвесить, обмерить, проверить наличие справок, и прочими хлопотами, что разговора не получилось. Строгая Лида в белом халате и шапочке показалась ему далёкой и недоступной, как луна в небе. Не желая быть навязчивым, он не появлялся несколько дней. В один из вечеров окно рядом с медпунктом долго не гасло. Устроившись в своей комнатушке, Лида достала со дна сумки общую тетрадь. Покусывая кончик ручки, девушка посидела, задумавшись, потом сделала очередную запись в своём дневнике. Убрав ручку и тетрадь, вспомнила, что сегодня молодая часть лагерного персонала собиралась на «пионерский костёр»: завстоловой Жора организовывал «шашлычок». Лиде не очень хотелось идти: водка, сигареты, сальные шуточки, как непременный атрибут подобных «собраний» – всё это было неприятно, но оставаться одной ещё хуже. Она заперла дверь и пошла к выходу. — 286 —
|