Пароль не нужен

Он расстилает карту на снегу, водит пальцем по хрусткой бумаге, указывая направление ударов. Распоряжения его коротки и сухи.

– Постышев где? – спрашивает он.

– В окопах, – отвечает Гржимальский, – в снегу.

– Ясно. Пошли и мы туда, – говорит Блюхер. – Веселить надо людей, а то заснут, померзнут. Разведчики Особого амурского полка с ротой корейцев пусть сейчас же начинают продвижение вплотную к цепи заграждений. У них халаты – они должны пройти. Все. Расходимся.

Блюхер надвигает на глаза свой заячий треух, запахивает коротенький тулупчик и, забросав костер снегом, первым уходит в ночь – на передовую.

Постышев ползком добирается в отряд моряков, которые выдвинуты почти вплотную к рядам вражеской колючей проволоки.

– Замерзли? – спрашивает Постышев.

– Отогреемся, когда на проволоку.

– Как ее, сволочугу, резать?

– На зуб.

– Раскрошатся зубы, девчата любить не станут.

– Фиксы вставим.

– Заржавеют фиксы, – отвечает Постышев, – и образуется в твоем рту склад металлического лома.

– А вы как к нам добрались, товарищ комиссар?

– Пешком…

– Рост у вас приметный, а они шпарят – страх…

– Пригибаться надо, голову беречь.

– Рано еще пригибаться… Пока погодим голову гнуть. Табак остался?

– Мы здесь мох с-под снега откопали, курить можно, только во рту потом сплошная сосновая роща, будто в тайгу зашел.

* * *

Разбрызгивая белые искры, шипя и замирая в небе, взлетают три красные ракеты.

Гремит «ура» по всей громадной линии фронта. Выскакивают из окопов, бегут на кинжальный пулеметный огонь белых, падают, ползут, корчатся в агонии, орут, бросаются на колючую проволоку, рвут ее окровавленными руками, перелезают через нее, бросив поверх острых зубцов шинель и бушлат, падают, сраженные, но следом за ними переваливаются еще и еще – десятки, сотни, тысячи бойцов Народно-революционной армии и красных партизан. Они бегут вверх по сопке, утопая в снегу, глядя в черные маленькие дула винтовок и пулеметов, бегут, умирают, но следом бегут другие, и гремит, гремит в сухом морозном воздухе неумолкающий ни на минуту протяжный призыв к победе.

ЗАИМКА ТИМОХИ

Тимоха сонно зашлепал губами, заметался и, сев на кровати, быстро стал повторять:

– Просыпайтесь, господин Исаев, просыпайтесь…

Исаев очень точно разыграл спящего, несколько раз оттолкнул Тимохину руку, потом вскочил, спрыгнул на пол, увидел прямо перед собой Гиацинтова, смущенно улыбнулся и, потерев глаза, начал будить Ванюшина.