|
– Постоим. Молчанов близко подошел к парламентеру и уставился ему в лицо своими серыми спокойными глазами. Он внимательно осматривал его гладкий лоб, жиденькие брови, маленькие глаза, запавшие щеки, рот, острый, выпирающий подбородок с детской ямочкой. – Вы родом со Смоленщины? – спросил Молчанов. – С Могилевщины. – Белорус? – Русский. – Давно оттуда? – Давно. – Перебросили с войсками? – Нет, я здесь был на каторге. – Политический? – Да. – Давно в партии? – Десять лет. – А самому сколько? – Двадцать восемь. – Чин? – У нас чинов нет… Поставлен командовать полком. – За десять лет службы. – Я служу только пять лет. – Вы не поняли. Я имею в виду партийную службу. – Партии не служат. – Экой ты тщательный в формулировках. Не изволите ли чайку? – Мне бы лучше ответ получить. – Ах, да, да, конечно… Но, видите ли, мы ведь не прежние генералы в прежней царской армии. Мы живем на демократических началах. Я обязан, прежде чем дать ответ, посоветоваться со своими коллегами, с моими друзьями-солдатами. – А чего советоваться-то? Мы у вас не пушку просим. Сами вы как настроены? – Оптимистично, – улыбнулся Молчанов. – А вы? – Тоже. – Вы, когда читали этот документ, очень нервничали. По-видимому, ждали, что я прикажу вас немедленно расстрелять, не так ли? – Всяко может статься. – А вы бы разве могли убить парламентера? – Нет. – А зачем так плохо думали обо мне? – Я об вас не плохо думал, – улыбнулся парламентер, – я об вас с перспективой думал. – Ну, что ж, – сказал Молчанов. – Мило. Я скажу моим людям, что командиры у красных отнюдь не вандалы и не изуверы, а вполне приятные молодые люди. – Это вы к тому, чтоб я нашим сказал хорошо про вас, господин генерал? – Война не торговля, принцип баш на баш тут не годится, – сухо заметил Молчанов. – Я врать не буду. Я честно все скажу. – О, это великая жертва – сказать честно про белого пса, наемника японского капитала, губителя русского народа, на костлявых руках которого кровь тысяч замученных женщин и детей. Надеюсь, вы заметили сходство между портретом, написанным у вас, и мной, так сказать, оригиналом? – Художники – народ особый, – вон есть и такие, которые пишут про нас – «кровавые красные псы, опьянев от русской крови, истоптали матушку-Россию, осквернили могилы отцов и продали нашу страдалицу-родину еврейскому интернационалу». — 203 —
|