|
Через некоторое время отец где-то достал огрызок плотницкого карандаша. Из спичечных коробок мне была сшита тетрадь. Теперь я был экипирован и мог писать. Для чтения мне добыли какую-то церковную книжечку и по этой книжке я учился читать, но букв я так и не знал. В таких условиях я «кончил» первый класс. Но читать даже по слогам я не умел. Счет до десяти тоже для меня был непостижимым. Читать кое-как я научился лишь в четвертом классе, а арифметику (счет до 100 и более и четыре действия арифметики) я освоил только в третьем классе. Дома мне неоднократно отец долбил четыре действия арифметики. Но считать до 100 я никак не мог усвоить. Неоднократно меня за это наказывали, но дело не подвигалось. Во втором и третьем классах мне было стыдно, что не умею читать. Но я это скрывал, а дома лежал или сидел за раскрытой церковной книгой и внимательно смотрел в нее и для приличия перелистывал страницы. Однажды отец меня спросил – интересная ли книга? Я ответил, что да. Но отец сам читать не умел и поэтому мне поверил. Но так учились все, а не только я один. Более или менее учеба в школе наладилась у нас в 3-ем классе. К этому времени отстроили уже школьное здание. В классе одновременно учились ученики третьего и четвертого классов. Появились учебники, тетради и карандаши. Нашим учителем был Яковлев – очень строгий мужчина средних лет. И вот теперь выяснилось, что читать я не умею. По чтению я успевал очень слабо. Пригласили в школу отца. Читать дома я не мог, хотя бы по той простой причине, что не было учебника. На другой день отец продал последний пуд муки и купил мне учебник для чтения – «Хрестоматия русского языка». И вот теперь я начал кое-как по слогам учиться читать. И только к концу третьего класса я уже с трудом, но начал читать. С арифметикой дело было немного лучше. Преподаватель учил нас считать с помощью спичек, которых было вдосталь. Вот так началась моя учеба! Что касается грамматики, то я ее не понимал, как в самом начале учебы, так и до сего времени я грамотно писать так и не научился. Я до сих пор говорил только о школьных принадлежностях. Но не лучше обстояло дело с одеждой и обувью. В школу я пошел в отцовских поршнях. Одет был отцовский пиджак. Хорошо, что школа была близко от дома, поэтому иногда можно было добежать до школы даже в одной рубашке. Так плохо были одеты очень многие ребята. Дома царил голод. Ребята, которые приходили в школу из деревень, преодолевали расстояние в 5-6 километров. У деревенских ребят были с собой бутерброды (хлеб с маслом или салом). Конечно, не проходило и дня, чтобы я не занимался попрошайничеством. Выпрошенный кусок хлеба с маслом был всегда очень вкусным. Только об еде все время и хотелось думать. Иногда в школе выдавали детям повидло и патоку. Это делалось по случаю революционных праздников. — 29 —
|