|
"Пока не поверишь в Господа нашего Иисуса Христа, будешь спать на голой раскладушке, пить сырую воду и, как мышь, грызть по ночам сухари". – Похоже, она так и не уверовала – заключил я. – Да Бог с ней, – вздохнул Валек. – Не нужна мне неверующая. Еще в Библии сказано: "Да убоится жена мужа своего". – Правильно делаешь, – восхитился я. – Бог важнее мирского довольства. – Ну, раз этой безбожницы нет, то повезем елку к нашим – там ей наверняка обрадуются, – почесав пятерней затылок, заявил Валек. На квартирке-бис мне было поручено украшать елку красными яблоками и мандаринами. – Ну что, Валек, жена-то сбежала от тебя или еще ютится на дырявой раскладушке? – поинтересовалась Стеклорез. – Баба с возу – кобыле легче, – равнодушно ответил он. – Почему не кормил жену? – возмутилась она. – Коль не верит в Бога, так пусть кесарь ее и кормит, – назидательно изрек он. – Ну и изверг ты, при чем тут Бог? – Я даю деньги только идущим ко Христу, – грозно ответил Валек. – Пожалел бы жену. – Не всякая жалость ведет к добру. Не помогаю женщинам, не радеющим о спасении души, пусть кесарь о них заботится. – На новогоднюю ночь должны объявиться все наши ученички, – перебил Мещер. – Я вот думаю: а не проверить ли их на вшивость еще разок? – Да, небось зажрались и позабыли о Боге, – глубокомысленно произнес Валек. – Надо с каждого особым образом снять мирскую плесень и проверить на верность нашему ордену. – Мужчин будем проверять на страх смерти, а женщин – на послушание, – добавил Мещер, сверкнув красными глазами. Квартирка постепенно заполнялась народом. Когда пробило десять часов вечера, Мещер схватил большой кухонный нож и, слегка помахивая им, стал обходить собравшихся учеников. Тех, в чьих глазах начинал метаться страх, он вытаскивал за грудки на середину кухни и подносил нож к горлу. – Ну что, не страшно ли тебе ради Христа пожертвовать своей жалкой никчемной жизнью? Если лицо ученика бледнело и тело обмякало, то Мещер немедленно указывал ему на дверь, а если лицо краснело и мышцы невольно напрягались, то он произносил: – Этот пусть остается – его сердце не дрогнет в смертный час. Удалив трех неверных, он устремил взгляд на учениц. – Кому не слабо раздеться наголо за веру и исполнить любое желание основного? – воскликнул он, обведя алчными глазами затихших учениц. – Мне, – гордо заявила дама очень солидного возраста и вышла на середину круга. – И ты туда же, – сплюнул Валек. — 65 —
|