|
– Что это значит? – заинтересовался я. – В необозримой Вселенной находится совершенно иной Космос Адамов, – сказала Гиацинта, – который не нуждается в женском начале. Но однажды от Адама, возлюбленного творения Господа, созданного Им по образу и подобию Своему, поступил запрос на женское начало. Для этого на Земле были сотворены мужчина и женщина, и дана им была возможность полного слияния. Но реальное слияние мужского и женского начал может произойти только при Алхимической Свадьбе, которая совершается на глубине душ. Тогда рождается в глубокой тайне Небесный Андрогин. Но чтобы получить Алхимическое Золото, надо пройти еще три стадии: Нигредо, Альбедо и Рубедо. А если реакция пойдет хоть чуть-чуть неправильно – тогда в конце концов вместо Золота получается Новый Свинец-ужасная субстанция. Это как раз то, что произошло с Адмиралом. – Не могу понять, чем тебе так не нравится Джи. – То, что излучается от него, раздавливает все мое существо, и я не могу выносить этого, – и Гиацинта в упор посмотрела на меня черными расширенными глазами. – Ну, хватит об этом, лучше я тебе расскажу суфийскую историю – про одного дикого хохла, с которым Владимир Иванович служил в армии. Помнишь ли Владимира Ивановича? Ты еще из его сапога выпил бутылку вина на день пятидесятилетия Джи в моем доме. – Это он сам пил из своего сапога, в чью-то честь, – возмутился я приколом Гиацинты. – Не перебивай меня, а то не поймешь историю. Поскольку хохол вместо молитв по утрам читал солдатский устав, его полюбила большая змея и каждый раз приползала к нему на пост. Она обвивалась вокруг тела, любила его и лизала раздвоенным язычком самые нежные места. Потом вызнала путь в казарму и, пока никто не заснет, не приползала, а как заснут солдаты – тут же появлялась и опять его любила. А у солдата от всей этой любви сделался паралич мозга, и ум стал куда-то уплывать, а за ним и сам солдат. Сержант заметил странное исчезновение хохла и посадил его на гауптвахту. Когда же хохол признался командиру в своей любви к змее, тот отправил его в дурдом на излечение. Но змея и туда стала приползать, как-то вызнала от любви дорогу. А в дурдоме ему доктор не верил, так что любовь змеи была прочно охранена от санитаров… После этой истории меня пробрал иррациональный ужас. Я бросил взгляд на Гиацинту и увидел, что ее глаза странно светятся холодным темно-синим отливом. Я перепугался насмерть и, скороговоркой пожелав ей спокойной ночи, закрылся на замок в своей комнатенке. Я уже почти засыпал, когда вдруг услышал, как кто-то пытается открыть дверь. — 286 —
|