|
Отношения с Феей должны углубляться все больше и больше. От простой светской благожелательности, от согласия распить бутылочку-другую нужно перейти к тому, чтобы Фея раскрыла перед тобой глубины тех горних миров, в которых она королева. Она лишь притворяется человеком. Внешние обстоятельства очень просты: жизнь в Шкатулке, совместное ведение хозяйства, прогулки в магазин, на почту или за пивом. Глубина зависит от твоего уровня бытия. Ты можешь стать ее учеником. Но для этого нужна твоя инициатива, которая может служить передаточным звеном между гением Феи и внешним миром. Что же касается госпожи Гиацинты, то это вполне сложившаяся гранд-дама высокого ранга. Она прошла невероятно трудную школу таких сущностей, которые бродят уже в преддверии потустороннего, – Адмирала и Али. У Гиацинты ты можешь учиться ведению хозяйства, а также искусству рассказчика и писателя. Причем очень важно, чтобы Гиацинта поделилась с тобой воспоминаниями о прошлом, о людях, которых ты уже почти всех знаешь. Тогда их можно увидеть с совершенно другой, сущностной стороны. – Смотри, Петрович, – покосился я, – не переусердствуй в обучении у Гиацинты, а то секир-башка… – В этом видна вся твоя мизерабельность, – усмехнулась Гиацинта, подозрительно нежно глядя в глаза Петровичу. Утром джаз-банд прибыл в неприветливый Брянск. Пронизывающий ветер задувал снежную крупу в рукава и за воротник пальто. Нас встретил синий филармонический автобус и отвез в гостиницу. Время тянулось однообразно и скучно: я не мог войти в поле Джи и вертелся на периферии своего сэлфа. О чем бы я ни начинал думать, мои ревнивые мысли сходились к одной ужасной точке: "Гиацинта осталась с Петровичем". – Да что это с тобой? – спросил Джи после концерта. – Может, у тебя температура? – Хуже – у меня ревность, – честно ответил я. – На тебе лица нет – ты словно черная туча в предвестии грозы. Пойдем, погуляем. Я молча оделся и заспешил за Джи. Мы шли по обледенелой дороге и через полчаса оказались на огромном озере, скованном льдом. – Я прихожу в бешенство, – наконец заговорил я, – когда представляю себе, как Петрович закручивает любовную игру с госпожой Гиацинтой. – Опять впал в состояние жалеющего себя Грушницкого, – покачал головой Джи. – Не можешь дотянуть до уровня благородного Печорина. – Да мне легче бросить любимую Гиацинту, чем постоянно ее ревновать! – страстно выпалил я. – Или – уничтожить Петровича. Он этого заслуживает! – Перед тобой есть выбор, – сурово произнес Джи, – пойти вверх, к рыцарству, или вниз, в вайшьи с быстрой мирской карьерой. По отношению к Гиацинте ты хочешь поступить подло. Ее душа тянется к тебе и стремится к свету, а ты собираешься бросить се из-за каких-то эгоистических претензий. Пусть она изменит тебе хоть со всеми мужчинами города, но в душе останется верна – ты должен всегда ей помогать, ибо она в себе сочетает твоего друга и учителя – с любимой и ученицей. — 278 —
|